Дежурный хватает сержанта за шкирку:
— Иди на пост, сам разберусь!
Сержант отходит к двери, но остается.
— Значит не пили?
— Ни грамма!
— Сержант, пригласи двух понятых!
Через минуту, не больше, входят понятые, перепуганные не меньше задержанного.
— Гражданин утверждает что он не пил, чувствуете от него запах? — обращается к ним дежурный.
— Чувствуем! — неуверенно, блеюще повторяют свидетели.
— Как ваши фамилии, потом распишитесь в акте задержания. Приступайте, сержант!
У мужчины выворачивают карманы, снимают часы… Опять фокус: вместо ста двадцати рублей насчитывают восемьдесят, каковые дежурный и дает из-за стекла пересчитать понятым. Они пересчитывают.
— Распишитесь! — сует им лист с ручкой капитан.
— Распишитесь! — подталкивает сзади запуганных до крайности свидетелей сержант. Те расписываются, отходят в сторону, постоянно оглядываясь. Сержант от дверей делает им знаки рукой «валите!» На цыпочках, затаив дыхание понятые уходят.
— Ну так что, будем платить штраф, или вызовем судмедэкспертизу! — безразличным, скучающим голосом вопрошает дежурный.
Задержанный молчит.
— Так будем платить штраф?!
— Я не пьяный!… - все еще на что-то надеясь, пытается объяснить бедолага.
— Хорошо! — дежурный бросается к телефону, набирает какой-то номер.
— Алло! Медвытрезвитель? Вот тут товарищ в состоянии алкогольного опьянения… Да, отказывается, говорит трезвый… Ага, приезжайте! — Кладет трубку. — Так! Двадцать пять рублей вытрезвитель, плюс двадцать пять штраф. «Свинья» на работу, лишение премии, перенесение очереди на квартиру. А если составим на вас протокол, что буянили, то и пятнадцать суток заработаете!
Мужчина раздавлен. По всему видно — он в первый раз в таком учреждении, да и не рабочий, сразу видно, на какой-то должности, с которой неприятно вот так вот «с треском» вдруг полететь. Шпала усыхает в своей камере. Ведь дежурный даже не сказал по телефону, куда ехать. Очевидный блеф! Однако, гражданин этого не понимает, он вообще ничего не понимает в создавшемся положении и оттого боится еще больше. Дежурный отваливается на спинку стула, насвистывает арию из какой-то оперы: та-та-та-та-тар-ра-та- та!
— Я согласен заплатить штраф, — наконец робко, краснея, мямлит мужчина.
Ах, как хочется Витьке разбить сейчас его жирную морду. Жалкие людишки, тряпки, слизняки! И еще ропщут на то, что кругом беззаконие. Да вы же сами подставляете спину, мрази, чтобы на ней ездили все, кому не лень. Вы сами выпрашиваете палки. Это из-за вашей трусости наглеют менты. Да если бы меня сейчас на твое место, если прав, я без стеснения бы разбил рожу этому пьяному сержанту, выскочил на улицу и поднял бы крик: «Люди, пьяные менты ни за что честного человека убивают!» И они