Но любовь — любовью, а морда, извините — мордой! Что ж ему так и ходить по школе с фингалами под глазами? «Если вас ударят в глаз — вы конечно вскрикнете. Ударят раз, ударят два, а потом привыкнете!» — хорошенькая перспектива — быть неприкасаемым! Бокс — его последний шанс! И Шпала, стиснув зубы, тренировался, тренировался, тренировался… даже во сне!
Как уже сказано, Витька записался в секцию бокса для того, «Чтоб дать сдачи в случае чего!», однако в школе, где городские считали себя существами высшего порядка перед колхозанами, эта затея плохо помогала. Городских много, а он один! И били они его, в случае чего, не стесняясь, кучей. (Как-никак некое подобие дружбы, даже при всем их индивидуализме у чуваков водилось). Юганьских же мало, да и каждый из них здесь сам за себя. Из всех поселковых, пожалуй, сносно относились в девятнадцатой лишь к Вове Мильману, тот умел ладить со всеми, был душа-человек и даже охотно читал девчонкам свои стихи! Потом, когда Витька сидел в Сибири, мать написала ему, что Мильман сошел с ума.
Бокс не помогал должным образом и Шпала предпринял дополнительные, отчаянные шаги с тем, чтобы отвоевать для себя хоть мало-мальски человеческое отношение в школе. Он придумал нестандартный вариант обуздания классных авторитетов и неделями отирался у городских продовольственных магазинов, стремясь завести блат с сявками и таким образом, пусть на страхе, но поднять свой авторитет в школе. Замысел был прост: Шпала знал, что аристократы от алкашей кучкуются у магазинов, сшибая среди прочей неблатной публики на бесчисленное пойло — основной продукт поддержки своей жизнедеятельности. Работают они бригадами, в каждой из которых своя иерархия и довольно строгая дисциплина: тронь одного и подпишутся сразу все! Ни классовых, ни национальных, ни иных каких-либо предрассудков в их среде нет, в этом смысле полная демократия и пролетарское равенство. Здесь тебя не спросят, откуда ты: из колхозников или из городских, соображаешь ли в заграничных ансамблях и умеешь ли вовремя сказать «четко!» Безразлично так же этой публике, во что ты одет: в фирму или в фуфайку, какие волосы носишь, какие куришь сигареты… Достаточно уметь быть полезным «обчеству»! Единственным мерилом, определяющим положение каждого в группе, является способность из ничего сделать на бутылку. За такими идут в огонь и в камеру, в них признают организатора, ибо делу борьбы с зеленым змием верны! Сявки народ не гордый, но практичный и в коллектив подбирают исключительно по деловым качествам — ведь каждая группа должна быть жизнеспособной, иначе она себя не «прокормит». Трепом и «аристократическими» манерами авторитета здесь не заработаешь: хилых и трусливых при формировании