Витьке вдруг стало смешно. Нет, определенно он тронулся: делит шкуру неубитого медведя! Вернее сказать убитого, но не раскрытого… На кой хрен сейчас эти думки? Может его еще не раскроют — это убийство-то! Или как бывает: возьмут кого-нибудь заодно, а предложат и второе на себя взять. От вышки конечно пообещают отмазать, а сроку хоть так, хоть эдак пятнашка! С ними особо не церемонятся, с мокрушниками-то, начнут методично почки отбивать, рано или поздно согласишься. И любой бывалый уголовник это знает, не станет зря здоровье гробить, оно в лагере еще понадобится! Сейчас о другом нужно мозговать: как выкарабкаться. Наташка, похоже сразу поняла, по одному только Витькиному виду, по его аллюру на входе, чего тот хочет выкинуть. Она вся побледнела, как стена (Шпале это даже через дым было видно), с минуту стояла столбом, точно вкопанная. Хорошо, история с замполитовой женой оказалась длинной. Натка успела придти в себя, да как все хитро сообразила! Сделала на бледном еще лице капризную гримаску и плавной походочкой порхнула к шипящей уже на холостых оборотах радиоле:
— Ребята, ну что это такое, вы забыли, что среди вас женщина! Оставьте свои салдахвонские пошлости, давайте танцевать!
Поставила пластинку с записью вальса, врубила звук на полную мощность. Так, что все голоса сразу потонули в мелодии — кричи не кричи! И, ухватив Барана, лихо закружилась с ним в танце, хитро при этом, мстительно поглядывая на Витьку: «Что, выкусил? Думал мучеником стать, а остался дураком!» «Бежать, пока есть запас времени?! — неспешно дожевывал свою интеллектуальную жвачку мыслитель. — Впрочем, бежать не выход, это значит выдать себя, а заодно и Натку с головой! Бега, это на крайний случай. Сейчас главное сделать все, что в его возможностях, чтобы замести следы. Спутать карты, закрепить свое липовое алиби как можно надежнее, основательнее.» Чава неуправляем, одна надежда на то, что он вот вот вырубится и не успеет разболтать тайны. Внушить ему молчать бесполезно, но можно и нужно помочь ему сойти с катушек побыстрей. Заодно как можно сильней споить, уморить и всю кодлу. Заставить ее забыть об обмолвленном Чавой! Между тем, самогону на столах оставалось еще море. Каким-то таинственным источником емкости под него постоянно подпитывались. Во всяком случае, судя по степени опьяненья толпы, те две банки, что привез Чава, уже давно должны были кончиться. А на столе, между тем, стояло еще четыре бутылки из-под «столичной», в каждой из которых покоилось некоторое количество мутной, глушащей жидкости. Кроме того, какое-то красное пойло в трехлитровой банке. Эпоха застолья стаканным звоном звенела по всей Руси великой и вернее пуль валила людей с ног. Шпала вытащил в коридор Натку.