Пройдя вагон встретил поджидающего его Потапа.
— Пор-рядок! Через 10 минут подмоется, зубки почистит, прелесть девочка будет!
Тот воодушевился до экстаза:
— У-у-у! Не могу, штык дымит. Пойдем скорей пить, а то обтрухаюсь раньше времени.
Витька тоже был не прочь поскорей забыть это гнусное дело. Странно, он ни сколько не чувствовал себя виноватым в том, что на полсотни наказал пидораса. Почему Шпала должен оказывать услуги подобной части населения безвозмездно? Имеет же он право получить взамен какое-то удовольствие! Пьянка продолжалась и все более свирепела. На душе сделалось благостно, как будто Витька совершил величайшее милосердие. Да и хмель стал медленно, но верно пробирать. Через Щас (т. е. очень скоро) они — вся компания были уже кривые, как кипа турецких ятаганов. Хорек, видно шкурой почувствовав, что Шпала не в восторге от последнего его поступка, теперь примазывался в шохи к Потапу. Вдобавок, он тоже хотел «попарить шишку» и просил о том у нового хозяина разрешения. Зла на эту блядь Витька не испытывал. Даже как-то смешно было наблюдать за всеми Хорьковыми ухищрениями. Но при всем том думал, что нужно подобрать предлог и дать ему по голове. Во-первых, чтобы не сорвался с узды, а во-вторых, так «Дракон» меньше пакостей натворит.
Люди, подобные Хорьку, что ни говори, добра не ценят и отвечают на него подлостью, но зато уважают силу. Как после этого шох не бить? Они любят именно за то, что их пи…т! И чем более к подобным созданиям бесчеловечны, тем сильнее преданы они своему мучителю. Странная порода блЮдей!
Как же умно они поступили, что надрюкались до поросячьего визга! Аккурат вся компания тянула: «Врагу не сдается наш гордый Варяг…», когда появился еще более раскрасневшийся капитан с бравыми сержантами. Делать опять обход. Шпале было уже решительно море по колено и он в упор разглядывал воинов немигающим осоловелым взглядом. Как бы подначивал, ища ссоры. Но не наглел, конечно. Просто намекал: «Я вас не боюсь! Ха-ха!» Кэп оглядел всю капеллу, старательно выводящую вышеозначенную песню и молча шагнул дальше. В отсек ринулся один из сержантов. Но… странное дело, ринулся он за тем лишь, чтобыы шепнуть:
— Мужики, кончайте базар! Утухните пока обход кончится, поняли!
И затем уже, во всю мочь легких и с неподдельной яростью:
— Что, суки, забогомели?! Забогомели, бляди, я вас спрашиваю?!!!
С этими словами хуйвейбин ринулся в соседнее купе и принялся там окучивать кого ни попадя.
— А вы, твари, что, слов не понимаете? Кому сказано: «Чистота должна быть идеальной!
И так далее по всему вагону. Капитан тоже орал, не отставал. Вот так! «Весь мир — театр и люди в нем актеры, и каждый не одну играет роль!» В их отсеке засело дружной компанией десять рыл: весь цвет! И кинься сейчас сержанты в драку, Шпала наверняка знал: им дадут «обратку». Какой пример будет для остальных? И деды поняли, что, конечно они возьмут свое, но не сегодня. Чего ущучил лично Шпала? Он осознал: не стоит так уж серьезно относиться к «дедушкинским» оБскорблениям. Лучше принять все за игру. Тем более, что положение, видимо, не так уж безнадежно, если у сержантов тоже в критических ситуациях «очко делает жим-жим»! Что поняли остальные, которых окучивали вместо его друзей — дело их. Конечно, после предупреждения командира, капелла тут же умолкла (зачем наглеть?), но с уходом начальства затянула громче прежнего. Потом пришлось Витьке тащиться с Потапом и Хорьком (фу мразь!) к Мане на блядки, которой еБстественно на месте не оказалось.