— Значит, виноват напарник?
— Я тоже. Не провел инструктаж.
— Так… Но Генка-то наверняка знал правила эксплуатации?
— Конечно. Румынские станки очень похожи на наши, отечественные. Но я должен был провести инструктаж.
— Выходит, Генка и сам виноват.
— В какой-то степени да. Но на работе всякое может случиться. Это ж пара пустяков — поправить ремень. Он формально вообще не имел права касаться этой скважины. Я попросил его помочь. Вы ведь никогда не допустите солдата к новому оборудованию без соответствующей подготовки.
— Конечно. Но Генки — нет.
— Трудно сознавать это, понимаю. И вообще я многое начинаю понимать только теперь.
— Бывает… И еще вот что… Сергей, кажется? Тебя непременно хочет видеть моя сестренка.
— Ты представляешь, капитан, в каком положении я окажусь, если приду к вам?
— Меня зовут Виктором. А голову себе не ломай зря. Батя и мама люди неглупые, они, кстати, тебя тоже хотят видеть. Приходи, хоть сегодня приходи.
— Хорошо. Буду обязательно.
— Я рада, что вы пришли, Сергей Ильич.
— Спасибо… Зовите меня, Ирина, по имени.
— Хорошо. Буду звать вас по имени.
— Как вы себя чувствуете?
— Ничего… Только уснуть не могу. Даже люминал не помогает.
— Вам не стоит принимать много люминала.
— Страшно было. Ко мне подходят папа, мама, Витька. И казалось, что все происходит во сне. Спрашиваю потом, действительно ли подходили. Пугаются, чудаки… Как вам понравился мой… старший брат?
— Мы, правда, очень мало говорили. Видно, что серьезен.
— Он чудесный парень. Талантливый. Готовится в академию. Ему только двадцать четыре, а он уже капитан. Ракетчик.
— Сергей!
— Да.
— Вам очень тяжело, наверно?
— Веселого мало…
— Я, между прочим, заметила еще тогда… ну, когда Генка жив был… что вы расстроены чем-то.
— Обычные заботы, ничего серьезного.
— И похудели очень. Сознайтесь, вы, конечно, приняли меня за немного сумасшедшую? Помните, я ляпнула?
— Вы, должно быть, очень искренняя.
— Знаете, я чуточку спекульнула тогда. Подумала: пусть. Что взять с инвалида? А вы вправду не обиделись?
— Нисколько. И потом, какой же мужчина обижается на комплимент?
— Это был не комплимент, Сергей Ильич…
— Что вы сказали?
— Если б вы знали, как мне хочется ходить! Я никогда не была нытиком, но как хочется ходить! Ощущать асфальт, битый кирпич, натыкаться на стекло. Ведь мне уже двадцать, а ничего еще не сделано. Я привыкла сдерживаться. Я ведь так и не заплакала, когда узнала о… Генке. Я молчала. Мама уговаривала поплакать. Я бы разревелась сегодня, если б вы не пришли. Не знаю, почему. Видите, что я вам говорю.
— Ирина, милая!..