— Та-ак! — Фатеев оглядел его с ног до головы, как всегда щеголеватого, выбритого до синевы, и снова обратился к рабочим:
— Может, я вас прошу работать на своем, личном огороде?
Мухаметшин, низкорослый, очень худой, перепробовавший все специальности в нефтедобыче, неуверенно подал голос:
— Так ведь… слазить-то можно, вообще…
И вдруг ленивый тенорок Анатолия:
— Да привезите вы противогазы, Алексей Петрович! Чего тут бодягу разводить? У меня старушка тетя, а если я копыта отброшу и привезут мой молодой красивый труп? Кто отвечать будет?
Фатеева душила злость. Он начал ломать за спиной пальцы, ногти больно царапали тыльную сторону ладони. Он понимал, что нужно во что бы то ни стало сдержаться, не сорваться до обыкновенной матерщины. Но, встретившись с полунасмешливым взглядом этого сопляка Семина, он почувствовал, как от гнева начинает вздрагивать верхняя губа — таких вспышек подчиненные боялись.
— Это еще что такое? — Фатеев напрочь оторвал пуговицу форменного френча. — Эт-то как называется, Старцев? За кого вы меня принимаете, мастер? Мы что, на званом ужине, уговариваем друг друга откушать? Чтобы через шесть часов — слышали? — амбар был чист от парафина! А приказ будет завтра же. Выполнять!
Сергей довольно-таки равнодушно, во всяком случае, внешне, выслушал гневную тираду заведующего. Но при слове «выполнять», которое почти истерически выкрикнул Фатеев, он швырнул в яму для окурков коробку спичек. Лицо Сергея сразу же заострилось, он слегка втянул голову в плечи, будто готовясь к внезапному прыжку. Стало даже трудно дышать — настолько в этот момент он ненавидел Фатеева: его френч, его вздернутую грудь, благородную седину на висках.
— Перестаньте орать, Алексей Петрович! — Сквозь стиснутые зубы слова выцеживались еле-еле. — Можете отстранить меня от работы, но без противогазов в амбар не полезем, не положено даже по инструкции. Или хотите повторения прошлогодней истории?
Упоминание о прошлогодней истории отрезвило Фатеева. Еще по сей день не снят выговор. Один из слесарей полез в плохо пропаренную газолиновую емкость, потерял сознание и две недели провалялся в больнице. Вышел оттуда неузнаваемым — будто дочерна высушило его солнце, глаза утонули под коричневыми веками.
Фатеев отлично знал, что не имеет права заставлять лезть в амбар без противогазов. Во всех случаях действовал безошибочный «интерес» — сдельная оплата. И рабочие, махнув рукой на загазованность, шли на подобную работу — получался солидный приварок к получке. К тому же в противогазах работать было крайне неудобно. Фатеев не мог не понимать всю правоту Сергея, но желание сломить его волю даже в малом заставляло его упорствовать. Но сейчас перегибать палку не стоило.