С чего началась необъяснимая цепь неудач? Лешка Соловьев, недотепа и раззява, потерял где-то новенькую, только что выписанную из ГДР помповую трубу, и теперь под угрозой срыва великолепная новогодняя программа оркестра, от которой пришел в восторг заведующий отделом культуры горисполкома, сам в прошлом трубач.
Нечего надеяться и на взаимность симпатичной Лельки Курынцевой, которая переключила свое внимание на какого-то конструктора из бюро по бесштанговым насосам. Правда, Анатолий пообещал «начистить варежку» этому конструктору, но тот до обидного снисходительно усмехнулся, а Лелька на другой день как бы между прочим сообщила, что конструктор — кандидат в мастера спорта по боксу, и ушла, мурлыча под нос: «Люди Флинта песенку поют…» Анатолий не то чтобы струсил. Просто шансы были неравны. А быть нокаутированным из-за какой-то Лельки — извините. Колотить группой одного — это он презирал.
Больше всего на свете Анатолий Семин не выносит насмешки, готов кинуться на обидчика, несмотря на численное превосходство противника… А в последнее время начали твориться совсем уж непонятные вещи.
Чуть ли не на каждом участковом и промысловом собрании не обходилось без того, чтобы не упоминалась его фамилия. У кого самая грязная скважина? У него. У кого чаще всего переливы нефти? Опять-таки у него. Анатолий, примирившись с участью нерадивого, не без некоторой гордости объяснял приятелям:
— Мой интеллект отточен в драках и скандалах. Не цветы под ногами, а камни…
В зону его обслуживания входит одна из скважин под номером 1206. Влетело ему за ободранный мерник на ней. Взял он как-то серебристую краску, кисть, решил покрасить мерник, чтобы не приставали больше. Пришел — и глазам не поверил: сияет оборудование на скважине, что твой самовар. Вся территория убрана. Делать нечего, осталось лишь поднять скребок. Обескураженный Анатолий заглянул в будку и даже застонал от обиды. На куске фанеры мелом было выведено: «Все с уважением относятся к коту, потому что кот любит чистоту. Ай-яй-яй!»
Анатолий начал было потихоньку наводить справки, но бросил это бесполезное занятие — все руками разводят и усмехаются.
Как-то в один из вечеров он опаздывал на занятия в институт. Снял брезентовку, бросил ее прямо на пол будки, рукавицы, валенки — туда же и — на автобус. Переступив утром порог будки, услышал смех. Обставил кто-то его разбросанную одежду табуретками, протянул между ними веревку — точь-в-точь в магазине, когда отдел закрыт на обед — и повесил бумажку: «Музейный экспонат. Руками не трогать». Те же печатные буквы. Да что там почерк — вон как заливается Танзиля!