— Что ж подъемного механизма не поставите? — поморщился Андрей. — Людей же гробите.
— Давно прошу опоры под подкрановые пути, — отрывисто пояснил старший инженер. — И кран-балку не могу найти.
— Кран-балка и не нужна. Обычный консольный кран сделайте. Электромоторы есть?
— Навалом. А передаточный механизм где взять? Да еще с соответствующим передаточным числом?
Андрей, поразмыслив, попросил чертежи имеющихся насосных установок.
— Есть в наличии списанные насосы для перекачки реагента? — В голове мгновенно родилась простая комбинация подъемного устройства. — Есть? Возьмите и приспособьте редуктор. У него ж червячная передача. Полтонны вполне выдержит, больше вам практически не нужно. Поставьте опоры под подшипники, удлините вал или новый выточите.
Старший инженер, как показалось Андрею, слегка испуганно поглядел на него и изо всей силы хлопнул себя по лбу:
— Валенок сибирский!
Жора Степаненко полунасмешливо, но с явным одобрением, заметил:
— Первый раз встречаю такого гениального начтехотдела. Как в кино: молодой инженер с задатками Эдисона приходит на производство и вскоре выводит свой цех в передовые.
После новогоднего разговора они с Диной виделись очень редко. Иногда он звонил ей и всегда, как от выстрела, вздрагивал от ее ласкового, ровного голоса в трубке. Телефонная линия, казалось, доносила до Андрея тепло ее дыхания… Так и живут в трех минутах ходьбы друг от друга. Смешно и нелепо выглядели их отношения. «Неужели восемь лет не смогли превратить меня в трезвого мужчину и заставить понять, что по меньшей мере наивно искать ту далекую девчонку, по уши влюбленную в Витальку, искать сейчас, в равнодушной ко всему, кроме своих затаенных мыслей и желаний, Дине?»
И вот здоровенный мужик по ночам принимает люминал, чтобы уснуть. И ищет массу причин для поездок на первый промысел. Как это, оказывается, радостно, когда видишь ее за пультом! Зеленые, красные отблески сигнальных лампочек путаются в волосах, пробегают по руке, плечам. Прижав к уху телефонную трубку, она что-то говорит. Шевелятся губы. Делает записи в тетради. И палец с ущербинкой — в чернилах. А разве солидно — стараться пройти под окнами, где расположился учебный комбинат, чтобы на секунду увидеть ее?.. Смешно — впервые поцеловал Дину в этом городе, неожиданность встречи бросила их друг к другу. О чем она думает? Многое б дал Андрей, чтобы узнать… Сейчас, когда ее и его жизнь пошли параллельными курсами, надо решать. Пора кончать осточертевшую обоим волынку.
«Кто ты, Дина? Меня мучает сознание моего бессилия понять, почему все так получается. Не верю, что я совершенно безразличен тебе. Повторяю снова: мертвым не больно. Я не могу без тебя. И лучше слов, чем эти, еще не придумал. Не умею».