Сафин поудобнее устраивался на брезенте.
— Вы что будете пить, теть Настя?
— Шампанского уж, что ли. Чего ж отделяться от баб. На помин души факела. Придумали…
— Я за здоровье собственного костюма. С лавсаном. Будущего, конечно. А что? Товарищ Семин, одетый в попутный газ. С запахом, — балагурил Анатолий.
— Давайте за то, чтобы не горели больше такие драконы! — провозгласила Любка.
— Вечная память огню убиенному. Да не пребудут в юдоли скорби и печали враги его лютые — человеки. И даждь, и днесь, и присно, и вовек! — неожиданно провозгласил Генка.
Все расхохотались и выпили.
— Жаль, Сергея Ильича нет, — вздохнула Любка. — Некогда, говорит. Расширенный технический совет.
— Это точно, Любаша? — Дина отставила стакан с пронзительно холодным шампанским. — Ребята, у него сегодня важный день Вот бы узнать.
— Телефон не работает, — развел руками Сафин и уколол ее: — Сама, Дина Михайловна, виновата. А что за важный день такой?
— Совет должен обсудить его статью в газете, так я поняла. — Все внимательно слушали ее, и Дина поняла, что грубоватый, вспыльчивый Сергей близок им по-настоящему и даже позавидовала ему: с таким острым интересом они расспрашивали ее. И на секунду кольнула мысль: даже здесь, на проводах факела, я случайный человек. Любка позвала — и только.
— А если не поддержат?
— Ну, да. Азаматов в обиду не даст.
— Зато Фатеев.
— Нашему теляти да волка съесть.
Анатолий был настроен пессимистически.
— Наши шибко красивые слова о поддержке Сергея — что зайцу парафин. Просто надо завалиться к Старцеву домой, а то возьмет да застрелится.
— Толя! — дернула его за рукав Любка.
— Поддержка?.. Это все словеса. Еще Декарт как-то…
— О-ох! — пронеслось над поляной.
— Неудобно, Геннадий. Уже половина двенадцатого. Родители спят уже, наверно.
— Нет их дома, Сергей Ильич. Уехали на свадьбу — двоюродный брат пригласил. Сестренка одна дома, да она… — он запнулся.
— Что?
— Так. В общем пошли. Вишневую настойку пьете?
…От этого вечера осталось щемящее чувство. Сергей долго не мог освободиться от ощущения вины перед Генкой. Вот ты какой, Генка-теоретик, оператор второго разряда! Эх, ты, Старцев, начальник передового участка. Ничего-то ты не понимаешь в людях!
…Генка безудержно болтал, сводя свою мысль к забавному и наивному философствованию, приводя неожиданные аналогии. Сокрушался, что его, Сергея, не было на проводах факела. Внезапно перешел на историю якутских алмазов, затем раскритиковал братьев Стругацких. Слова непрерывным потоком срывались с его губ. «Что с ним? — удивился Сергей. — Надрался на проводах факела, что ли? Да нет, вроде, просто навеселе. Или он всегда такой, а я не замечал?»