— Мои. «Варна».
— Ясно! — Зимин с легкой душой выбросил окурки в мусорную корзину. — Так вот, Киселев, мы бы могли взять тебя в крутой оборот сразу же, в тот же злополучный день. Но лейтенант Бабкин связался с прежним местом твоей службы, и тамошний замполит много хороших слов сказал о тебе. Тогда мы приняли решение подождать некоторое время, чтобы ты с солдатами душой сошелся, потому что они будут твоими главными судьями. Петро Жуков подтверждает: ты нашел свое место среди людей, стал своим. А со своими всегда обращаются побережнее. Конечно, всыплют тебе на комсомольском собрании, да и я накажу — такое, сам понимаешь, нельзя прощать. Это не столь для тебя, сколь для пользы дела важно… Как вести себя на собрании — с Жуковым посоветуйся. Друг плохого не подскажет.
Киселев уставился на Жукова:
— И ты знал про все это?
— А как же!
— И молчал?
— Для пользы дела…
Киселев поднялся со стула:
— Спасибо за урок, товарищ майор! Больше такого никогда не повторится!
— Верю! — Зимин посмотрел на Бабкина: — Дополнишь что-нибудь?
— Что дополнять? То же — верю.
— У тебя, Петро, что будет к Киселеву?
— Пока ничего. А появится, так найду время сказать, — улыбнулся Жуков. — Живем-то недалеко друг от дружки, койки рядом стоят.
— Разрешите узнать, товарищ майор, когда собрание будет? — спросил Киселев.
— Это мы с Жуковым уточним. Наверное, подождем приезда майора Степанчикова. Не знаешь такого? Тот самый, которого ты покорил своими ответами на политподготовке…
Майор Степанчиков приехал через двое суток. За месяц с небольшим он успел загореть, и даже излишне — на носу и скулах сходила кожа. Может, потому, что встречались они теперь уже не впервые, Степанчиков не был так сух и официален, как при первой встрече. А может, побывав за это время на многих заставах, он кое-чему научился. Первым делом он попросил Зимина называть его по имени-отчеству — Семеном Афанасьевичем, потом признался:
— Жаль мне этого Киселева.
— А что его жалеть? Жалеют слабеньких и несчастненьких. Он такого впечатления не производит — парень способный, развитой. — Выжидая, что еще скажет о Киселеве Степанчиков, Зимин говорил пока осторожно.
— В отношении Киселева командир части настроен очень решительно, — сказал Степанчиков.
— То есть?
— Он не будет возражать, если вы, Петр Андреевич, найдете нужным ходатайствовать о переводе Киселева в другое подразделение.
— В какое, например?
— В какое-нибудь хозяйственное или строительное, подальше от границы.
— Скажу, Семен Афанасьевич, откровенно: если понадобится хлопотать о Киселеве, то буду просить только об одном — оставить его на нашей заставе. Чего бросать парня с места на место? Живой человек, а не мячик резиновый.