Дрожь корпуса корабля усилилась, отдалась во всем теле, а носовой бурун начал опадать, смещаясь к корме. И вот уже под нос перехватчика летит спокойная, покрытая рябью, поверхность моря.
Грачев посмотрел вниз, поток воздуха перехватил дыхание и больно надавил в уши. Корабль поднялся над водой, показались стойки крыла, и стала видна в прозрачных струях его плоскость. И уже не традиционная морская пена — ажурная или кружевная, воспетая поэтами, — летела от корабля, а мелкая, как пар, водяная пыль опадала далеко за кормой длинной полосою, похожей на инверсионный след высоколетящего самолета.
С моря шла еле заметная зыбь. Корабль не бросало, не било на волне, как корпус торпедного катера, идущего полным ходом, не трясло, как грузовик на ухабах. Нет, тело испытывало какие-то непривычные упругие нагрузки, казалось, что они возникали где-то внутри организма, а не приходили извне. Прозрачный ветроотбойный щиток прикрывал лицо, но тело командира бригады обдувалось со всех сторон. Острые струи ветра били снизу, леденили щиколотки, вонзались под полы кителя, спиралями крутились в рукавах, лезли за воротник, пытаясь сорвать галстук…
Кто-то сзади тронул за плечо. Грачев обернулся. Сигнальщик, жмурясь от ветра, протянул ему кожаную меховую куртку.
Командир бригады надел ее, застегнул пояс, задернул молнию, чувствуя, как струи ветра бьют по коже куртки, словно вода из брандспойта.
Встречные чайки, лениво-кокетливо взмахивая крыльями, вдруг, испуганно разинув клювы, шарахались в сторону и проносились возле борта, барахтаясь в потоках воздуха, возмущенного ходом корабля. Перехватчик легко обгонял летящих впереди чаек.
Грачев застегнул ремешки на обшлагах рукавов, подтянул пояс куртки. Мимо, казалось с огромной скоростью, но почти без следа рассекая воду, пронеслась парусная яхта. В ее кокпите поблескивали загорелые мускулистые тела яхтсменов. На носу, держась одной рукой за ванту, другой оттягивая стаксельфал, упершись босыми ступнями в планширь, над водой напряженно изогнулась загорелая девушка в бикини. Она ловила ветер, растягивая косой носовой парус. Длинный вымпел на мачте яхты вяло колыхался, словно посмеивался над напрасными усилиями яхтсменки.
Затем в нескольких кабельтовых, казалось задним ходом, но отбрасывая за корму пену, проплыл прогулочный теплоходик. Он походил на корзину с цветами. Пестрели легкие платья и косынки женщин, поблескивали их плечи и руки, сверкнули солнечными бликами объективы фотоаппаратов.
Грачев недовольно поморщился: «Все-таки военный корабль, а не какой-нибудь экзотический парусник».