Стоя на мостике большого охотника, Августинов, не спускавший взгляда с перехватчика, рассмеялся и крикнул вахтенному офицеру:
— Ну, ты смотри, как утенок, запутавшийся в траве, вырвался, обрадовался и побежал-побежал. Ишь ты, на крыло выходит. Теперь не догонишь! — и взял микрофон. — Миша, с морским крещением тебя… всех вас! Счастливого пути!
— Спасибо за поддержку! Я пошел! — донесся ответ Изотова.
Убедившись, что корабль идет нормально и ровно работают двигатели, Рогов сказал в микрофон:
— Главстаршина Бурмистров, теперь все в порядке. Идите за меня в рубку.
В ответ донесся безразличный хриплый голос Бурмистрова:
— Не могу, Валерий Геннадиевич. Разрешите остаться на месте. Здесь гремит, бросает, а в кресле у меня сил не хватит — засну.
— Опять неладно, — усмехнулся Рогов, положил микрофон и многозначительно посмотрел на Изотова. Тот вместо ответа тоже многозначительно покачал головой.
— Товарищ старший лейтенант, старший матрос Буранов прибыл по вашему приказанию.
Изотов осмотрел матроса с ног до головы. Это был парень не крупный, но плотный. Его короткие волосы росли густой щетиной. В прошлом году Буранов подал рапорт с просьбой разрешить ему поступить в летное училище. Субботин по ходатайству Рогова выхлопотал ему отпуск, но это не помогло — Буранов срезался на вступительных экзаменах. Отчитав его, Субботин заявил, что больше не ударит пальцем о палец, чтобы помочь Буранову.
Проверяя кубрик команды, Изотов нашел в тумбочке Буранова учебники и конспекты. А сегодня, осматривая корабль, тоже увидел тетрадки матроса и вызвал его к себе.
— Я вижу, что ты надежду на поступление в училище не оставил.
— Так точно, товарищ старший лейтенант, готовлюсь.
— По-прежнему летчиком собираешься стать?
— Никак нет, бортинженером.
— А почему не флотским инженер-механиком, как Рогов?
Матрос вздохнул и развел руками:
— С детства хочется летать, и машины люблю. Тут все как раз совпадает.
— Готовишься урывками?
— Вторично отпуска не получить.
— Как же иначе?
— Так точно. Да я слышал, как товарищ капитан-лейтенант Субботин, сдавая вам дела, сказал про меня, что этому лодырю никаких поблажек для подготовки в училище давать не следует, не в коня корм.
Изотов нахмурился, потер ладонью подбородок и, вдруг доверительно улыбнувшись, спросил:
— И услышав это, ты решил заниматься назло?
— Ага… прошу прощения, так точно.
Изотов рассмеялся:
— Уже Неплохо, — потом задумался, слыша осторожное дыхание матроса, и произнес: — Не в коня корм… Смотря по тому, какой конь и какой корм. Н-нда. — И пристально посмотрел в глаза Буранову: — Получишь отпуск. На «Сто двадцать шестом» моторист без практики на берегу сидит, договорюсь с его командиром, если командование не даст отпуск, сам устрою. — Изотов хлопнул ладонью по штурманскому столу. — Но даже если командование разрешит, с территории базы не выпущу. Занимайся хоть здесь, хоть в библиотеке, хоть у меня дома. И никаких отвлекающих факторов, которые, уверен, были у тебя во время отпуска. Согласен?