Когда же машина поравнялась с Олегом, он бросился ей наперерез. Он собирался лишь напугать Соньку, но чуть и на самом деле не попал под тяжелый грузовик с кирпичом.
Расторопный шофер рванул машину влево, и Олег, ударившись плечом о лязгающий борт, упал. Несколько минут лежал он вниз лицом, окутанный облаком едучей пыли, все еще надеясь на Сонькино мягкосердечие. Но она не только не подошла к распластавшемуся посреди дороги Олегу, она протопала мимо, даже не оглянувшись.
— Баламута задавили! Плугаря… Ходячую жердь машина смяла! — уже горланили сорванцы, несясь со всех концов улицы к месту происшествия.
Превозмогая боль в плече, Олег поднялся на ноги. Злобно цыкнув на мальчишек, он поплелся домой — чумазый, весь вываленный в пыли.
— Стерва! — шептал он искусанными в кровь губами. — Ну, и стерва! Видать, вправду с Тишкой спуталась… Только пусть знает — Плугарев ей это так не спустит!
Ленька Шитков, распираемый жгучим любопытством, отыскал Олега на погребице.
Село изнывало от полуденного, нещадно палящего светила, а здесь, в зеленовато-янтарном прохладном полумраке, казалось, был открыт филиал рая местного значения. И в этом раю блаженствовал Олег, развалясь на тулупе.
Когда проныра Ленька, обежав весь двор, догадался все же заглянуть на погребицу, Олег сладко спал.
«Или только притворяется?» — подумал недоверчиво Ленька. Ему пришлось раза три подергать Олега за голую ногу, прежде чем тот нехотя заворочал головой.
— Кто там? — пробурчал Олег, с трудом разлипая губы, — И поспать не дадут безработному человеку!
Пыхтя, Ленька влез на погребицу.
— Дверь прикрой! — все еще сонным голосом проговорил Олег и повернулся на другой бок. — Хочешь подремать — пристраивайся. Места хватит.
Ленька снова потянул Олега за ногу.
— Да ты что выдумываешь? Кто это днем дрыхнет?
— Сказал тебе русским языком: безработные! — огрызнулся Олег, не открывая глаз.
— Брось дурить! Ты вот послушай… околеешь со смеху! Все Актуши от мала до велика только об этом и судачат!
И Ленька захихикал, прижимая к животу ладони.
— Эх, Ленча, Ленча, и прилипчив же ты! Как банный лист! — Олег сел, протирая кулаком глаза. — Что у вас там за столпотворение?
— Ну, эту, твою… бывшую, значит, на Светлужке с Тишкой накрыли, — зачастил азартно Ленька. — У Аришкиного омута… ну, у того, одичалого, в котором после войны девка Мишкиных утопилась. В этом как раз месте они оба голышами и плескались в свое удовольствие!
Олег покачал большой, взлохмаченной головой, позевнул лениво.
— Я что-то спросонок не пойму… кто с Тишкой купался?
— Да опять же Сонька — отчаянная головушка! Кто же еще на такое отважится! — Ленька снова залился смешком.