Еще раз затаенно вздохнув, Олег сорвал травинку. Повертел-повертел тонкий стебелек между пальцами и, назло Соньке, делая вид, будто он не замечает ее откровенных взглядов, пощекотал Верочке голую лодыжку.
Дернув ногой, Верочка оторвала взгляд от своей книжищи и строго-престрого посмотрела на Олега. А потом сказала, пожимая острыми плечиками:
— Удивляюсь!
— Чему же, малинка, ты удивляешься? — спросил Олег обольстительно ласково.
— Такой взрослый человек, и такой… — Верочка замялась, густо пунцовея.
— И такой глупый, да? — подсказал охотно Олег, с той же ласковостью заглядывая девчонке в глаза — совершенно белые от гнева.
— Отвяжись! Ну, чего липнешь к дитю? — вступилась за Верочку Сонька.
Не обращая никакого внимания на Сонькино замечание, Олег отеческим тоном посоветовал бедной Верочке:
— Зря портишь нервишки, малинка! Побереги, они тебе еще пригодятся в жизни. А то разобьешься вдребезги, и черепки не соберем! И скажи мне, как лучшему твоему другу, над чем ты потеешь? Сочинением современного гения увлеклась или гранит науки грызешь? В академию метишь?
— Некоторым тоже… тоже не мешало бы подучиться! — пропищала Верочка, закрываясь книгой.
— Хо-хо! — развеселился Олег. — Оказывается, наша Вера-несмеяна и коготки умеет показывать! Только учти, для ясности, малинка, с меня и восьмилетки предостаточно. В сфере огородно-бахчевой деятельности и эту премудрость девать некуда!
Все так же посмеиваясь добродушно, Олег вдруг с кошачьей проворностью выхватил из Верочкиных рук ее затрепанную «библию».
— А я-то думал… Ну, ну! Ну, и физики и лирики! — захохотал что есть мочи Олег, увертываясь от Верочки, кинувшейся на выручку своей книги. — Романчиком о героях в синих шинелях зачитывается наша детка!
Помучив малость девчонку, он вернул ей вконец растрепанную книжищу. И с подковыркой сказал надувшей губы Соньке:
— Смотри в оба, Сонь! Как бы Верунчик не втрескалась в твоего бравого орла… Глядишь, отобьет муженька! Не зря она книжками о милиции…
— Дурак! — выпалила, всхлипывая, Верочка. — Дурак ты дураком, баламут, и мозги наружу!
Выпалила и побежала к речке: косоплечая, тонконогая, жалкая какая-то.
Покосившись на шалаш, Сонька предостерегающе прошипела:
— И не совестно, непутевый? Девчонку до слез довел и радуешься? А ежели она тетке Поле пожалуется? Вытурят тебя и отсюда!
— Па-адумаешь! — процедил сквозь зубы Олег. — Оч-чень вы мне все нужны! Захочу…
Олег приготовился было бросить в лицо Соньке еще какие-то хлесткие, обжигающе обидные слова, но тут он заметил бригадиршу. И осекся, смолчал. Только губы его зло задрожали.