Я столкнула на воду пустой бат, положила два шеста. Шуркей чертыхнулся, но пошел к берегу, увлекая за собой и Семена. Тот скорчил удивленную гримасу, развел руками, словно говоря: «Кто же будет чистить картошку?» Я взяла у него нож и подвинула к себе мешок с картофелем.
Через полчаса за поворотом реки, из-за кустов, послышались женские голоса, потом явственный стук шестов. В темноте приставая к берегу, женщины торопливо сбрасывали мешки и рюкзаки прямо на камни, разговаривая вполголоса.
— Все в порядке, товарищ начальник, — отрапортовал Шуркей, приложив руку к виску. — Была небольшая авария…
Он круто повернулся кругом и зашагал к палатке. Одна штанина у него была засучена выше колена, другая, совершенно мокрая, облепила ногу.
Удза, удза лаала,
Талу гадзи лаала… —
пел Шуркей удаляясь.
— Надя все дело нам портит, — сказала усталым голосом Намике, подходя к костру.
— А что такое?
— Берется шестом работать. Прямо не знаю, как дальше будем… Чуть не утонули… Старик Маяда сердится.
Надя переодевалась в палатке, сбрасывала мокрые ботинки и виновато улыбнулась, когда я вошла туда, чтобы узнать, что случилось. Лидия Николаевна стояла у входа со свечой в руке.
— Ой, что я наделала!.. — сказала девушка, приподымаясь, и тут же изменила тон: — Но, честное слово, у меня уже не хватает терпения. Мы так медленно продвигаемся вперед, что я просто не могу. Ничего особенного не случилось. Ну, упала в воду. Ну, бат покачнулся, немножко воды набрали. Подумаешь, какая авария… Все равно я должна научиться работать шестом.
Я вполне понимала желание Нади и сказала ей, что ничего не вижу плохого в том, чтобы научиться управлять батом. Но не надо это делать на глубоких плесах, где шесты не достают дна. Лучше учиться в мелких протоках и, конечно, днем, а не в сумерки.
В эту ночь мы долго не могли уснуть. После ужина, пока в палатке горела свеча, и записывала в полевой дневник события за день. Лидия Николаевна и Надя полушопотом о чем-то беседовали. Когда свеча, растаяв, поплыла на камень, Надя зевнула.
— Ой, как я устала, товарищи! — И натянула на себя одеяло. — Руки болят от шеста.
В соседней палатке заплакал младший сынишка Батули — Яша. Лидия Николаевна вздохнула:
— Такая меня тоска охватила сегодня. Вы знаете, все время думаю о своем сыне. Ужасно тоскую. Он ведь остался с бабушкой. Как они там?..
— Не волнуйтесь: вот дойдем до устья Сукпая, развернем рацию, и можете дать домой радиограмму. Спите спокойно. Вы завтра дежурите по кухне. Что будете готовить? Люди жалуются на однообразие пищи. Говорят, что консервное мясо надоело. Может быть, ленков поджарите? Василий сегодня поймал штук десять хороших ленков.