Он снова вышел на улицу, прислонившись к деревянному брусу. Перед его глазами стоял тот уверенный в себе человек, которого он встретил на берегу Темзы, кажется, вечность назад. Брендон нравился ему и, даже учитывая то, что между ними произошло, казалось, что тот его тоже уважал. Это было уважение двух профессионалов, пусть и оказавшихся по разные стороны баррикад. Флетчер, в отличие от Харви, добился того, чего хотел – получил славу и деньги, но по злой иронии судьбы был убит теми, кого сам и создал. «Посеявший ветер пожнет бурю» – за две тысячи лет ничего не изменилось. И эта буря захлестнула его с головой. Петерсен еще долго неподвижно стоял, думая о чем-то своем. На голубом небе светило яркое солнце, разгоняя утреннюю изморозь. Сосульки на крыше веранды понемногу оттаивали, блестя и переливаясь словно крохотные бриллиантовые сталактиты. Еще немного, и начнется капель. Оплачет ли кто-нибудь человека, который был известен всем, а умер в страхе и одиночестве в грязном переулке Плавильного котла[36], переплавившего и его жизнь в уже никому ненужное золото?
Витторио Скало стоял перед большим зеркалом в своем лучшем костюме. Они купили его с Адрианой в одной из поездок по северу Италии. Профессор не надевал его уже лет пять, с тех пор как ему вручали почетную медаль в университете Неаполя. Сегодня был особенный повод – рождественский обед. А особенным он был потому, что за многие годы Витторио проводил его в большой компании. Уже неделю он жил в семье одного лавочника, который убедил его спуститься с горы и не оставаться в эти темные времена в одиночестве. После убийства мясника, который отказался отдавать последнее бригадам «Судного дня», жители Авеллы забаррикадировали все въезды в город, встав на стражу с дедовскими охотничьими ружьями и заточенными вилами. Витторио и сам пару раз ходил в караул, коротая время за рассказами о тайнах космоса. Конечно, много вопросов было и о комете. Причем все жители городка сходились во мнении, что профессор поступил верно, и лучше бы никто и ничего не знал – все равно сделать они ничего не могли, а горя это знание принесло как бы не больше, чем сама комета, которая рухнет где-то в глухой сибирской тайге.
Так они держались несколько дней, пока перед баррикадами не появились военные. Теперь городки патрулировали солдаты на броневиках, и жить стало спокойнее. Все как-то успокаивалось, как вокруг, так и в его душе. Наступала стадия принятия неизбежной судьбы. Невыносимым становилось само ожидание неизвестности, а не страх перед грядущими последствиями. Будут новые проблемы – решим и их, нам не привыкать, так говорили в их городке. В этот вечер Скало был счастлив, впервые за то время, как ушел его единственный близкий человек. Горели свечи, играла музыка и пели люди. В этой душевной теплоте он видел знак того, что не все еще потеряно. В душах еще есть свет, способный противостоять багровой тьме, а значит, есть и надежда. Витторио поднял бокал.