Не знаю, сколько длилось это безумие. Наверное, до тех пор, пока последние твари не заледенели и не рухнули нам под ноги. Я не помню, как все прекратилось. Зато помню, как вдруг потемнело в глазах и как закружился вокруг меня мир. Как близка вдруг стала ко мне луна. А потом была боль. Темнота. И до смерти испуганный, бесконечно удаляющийся голос:
– Нет, Трис! Остановись! Это слишком опасно…
В себя я пришла только ближе к полудню. На улице светило солнце, в первый раз за последние дни я смогла услышать, как переклиниваются в лесу невидимые птицы. Воздух все еще был влажным, но уже не таким душным, как ночью. И в целом, если бы не слабость, можно было бы сказать, что все хорошо.
С трудом протерев глаза, я пошевелилась и попыталась встать. Но тут же охнула от боли и поняла, что ночные геройства даром для меня не прошли. Все тело ломило, словно на мне воду возили с утра до вечера, во рту было сухо, глаза горели, будто туда песка насыпали. Пальцы на руках практически не сгибались, а между лопатками, как и раньше, разнылось так, словно кто-то все же успел туда вогнать осиновый кол.
При этом находилась я вовсе не на той поляне, где на нас напала нежить. Вокруг, как ни странно, протиралась совершенно незнакомая местность. Сама я лежала на мягкой траве, укрытая до подбородка сайеши. Рядом виднелся самый настоящий лес, в ветвях радостно шебуршились птицы, в воздухе не стоял мерзкий привкус гнили, из чего следовало заключить, что проклятое болото осталось далеко позади.
– Рум? – просипела я пересохшим горлом.
– Девочка моя! – тут же ахнул призрак, молниеносно зависнув над моим лицом. – Ты как? Жива? Здорова?
– Не… очень…
– Это ж надо – в первый раз, без подготовки, да еще так далеко… Эй, мохнатый! Она пришла в себя! Живо сюда, кому сказано! Я тебе еще намылю холку за то, что оставил ее одну, и только вякни мне что-нибудь в оправдание! Если б с ней что случилось… И плевать я хотел на то гнездо, что ты нашел! Если немедленно не поделишься силами…
– Шр-р! – рявкнул невидимый скорр, и Рума словно ветром сдуло.
– Я тебе это припомню-у-у… – донесся его быстро отдаляющийся голос. Кажется, маленький ворчун подзабыл, что присутствие скорра действует на него подобно урагану. Особенно тогда, когда я не держу его на руках. Но сейчас у меня просто нет сил, чтобы этим заниматься. Остается ждать, пока отвратительная слабость пройдет сама по себе.
Впрочем, нет. Когда Ширра рядом, мне всегда становится лучше. Вот и сейчас: едва он с урчанием прижался, а холодный нос прошелся по мокрым щекам, я волей-неволей улыбнулась и с удовольствием зарылась лицом в густую шерсть.