– Доверительное управление можно оспорить. Это временная мера, и она вас ни к чему не обязывает, просто нужен хороший адвокат. – Он говорит твердо и решительно, таким она его еще не слышала.
Он хочет докричаться до Уайти. Лео бросает ему вызов!
В жизни они не конкурировали. Между ними был такой разрыв в смысле успеха, что о соперничестве не могло быть и речи. Вот почему этот (запоздалый) вызов выставлял Лео в новом свете.
Перед тем как откланяться, Лео берет хозяйку дома за плечи и, неуклюже согнувшись, припечатывает ее губы – едва теплый ватный поцелуй, от которого ей хочется расхохотаться, как двенадцатилетней девчонке.
– Спокойной ночи, дорогая Джессалин!
– Спокойной ночи… Лео.
Она быстро запирает за ним входную дверь. Что происходит? Как она могла такое допустить? Остается лишь смутно надеяться на то, что никакого ее согласия в подтексте пока не было. Она трет онемевшие губы. В воображении возникает картинка: бурлящая река, покрытая пеной, а в толще воды барахтается какое-то живое беспомощное существо… куда оно плывет?
Ночью, лежа без сна, она ждала остроумной желчной реплики от Уайти, которая бы подытожила этот вечер, но так и не дождалась.
– Для зимнего сквоша.
– Тыквенного. С орехами.
Вирджил принес ей большую тыкву овальной формы, похожую на булаву, не сказать чтобы красивую, с твердой коркой, грязноватого цвета. Ох и тяжелая, вроде ее сердца.
– Ох, Вирджил! Спасибо тебе. Какая красота…
Он смеется – настолько неискренне это прозвучало. Ей только и остается, что посмеяться над собой.
Великодушная Джессалин Маккларен. При виде на редкость уродливого овоща или такого же уродливого ребенка ее единственная возможная реакция: Красота!
– Мама, готовить ее не обязательно. Можешь с ней ничего не делать. Считай, что это такое «художественное произведение» с нашей фермы.
– Я знаю, что такое тыквенный сквош, Вирджил. Я делала его с миндалем, корицей и коричневым сахаром. Он вам нравился. И Уайти тоже.
Говоря «вам», она имеет в виду детей. Собирательное «вам».
– Я не смогу остаться на ужин…
– А разве я тебя пригласила? – Такой легкий щипок.
Вирджил улыбается, но как-то неуверенно. Чего он больше хочет? Уйти или остаться? Каждый час его жизни проходит в таком вот замешательстве.
Младшенький, заставляющий ее сердце учащенно биться (от озабоченности? отчаяния? страха? любви?), стоит посреди кухни, не сняв великоватую ему куртку и вязаную шапочку, похоже приобретенную на дешевой распродаже. (Так и есть.) Его юношеская кожа покрылась красными пятнами от мороза, слезящиеся глаза избегают прямого контакта. Редкая палевая бородка, кажется, отросла. Нечесаные спутанные (более темные) волосы прикрывают (изношенный, не совсем чистый) воротник. Хотя Вирджил живет всего в нескольких милях от родного дома, он давно не навещал мать.