Дорогая доктор Маккларен. Мы, штатный преподавательский состав средней школы Северного Хэммонда, не имели возможности свободно выражать свое несогласие с репрессивными, недемократичными и непрогрессивными решениями, которые Вы нам навязали в последние месяцы. Поэтому мы посчитали себя вынужденными…
Что? Что? Лорен не верила своим глазам. Просмотрела пространный документ, начала перечитывать, но затем в бешенстве нажала «delete» и отправила это непотребство в корзину.
Она объяснила Фут, почему у нее слезятся глаза, даже когда она не плачет.
Сказала, что Марк Свенсон в числе прочих стоит за теми, кто вонзил ей ножи в спину. Неблагодарный юнец распространяет о ней ложь, клевещет на нее, обеспечившую ему карьеру.
Сначала он захаживал к ней в офис под предлогом задать вопрос, связанный с его уроками. Без стеснения ее обхаживал, флиртовал, предложил отвезти на научную конференцию в Олбани. Потом, узнав, что Лорен подумывает о поездке на Бали, прозрачно намекнул, что составил бы ей компанию. «Поднесу ваши вещички» – так и сказал. А позже, когда связался с этой шлюшкой Рабино и они вдвоем прятались в пустых классах и чуланах, чтобы перепихнуться, стал делать вид, будто он не заигрывал с Лорен, произошло «недопонимание».
Прямолинейная Фут не преминула задать ей вопрос:
– Вы уже забронировали поездку? Уже купили авиабилет?
Нет! Лорен со свирепой гримасой пояснила психотерапевту, что речь не о том. Речь о предательстве.
А также о разнице в возрасте.
Ее (тридцать пятый) день рождения промелькнул как комета. О нем никто даже не вспомнил (если не считать матери, что было мило с ее стороны, но утомительно), и вот уже пошел тридцать шестой. А впереди сорок. А там и могила.
При этих словах Фут, застрявшая в зыбком пространстве между «под пятьдесят» и «за шестьдесят», нахмурилась.
Отлично! Любая реакция этой зомби только приветствуется.
Но Фут все испортила своим вопросом, заданным в фальшиво-здравомыслящем тоне, который обычно провоцировал Лорен на вспышки:
– Очередное ваше преувеличение, Лорен… то есть доктор Маккларен? Сорок лет – это довольно далеко от могилы.
Лорен терпеливо попыталась ей объяснить: возраст, как и билет на Бали, не тема для обсуждения. Они обсуждают ее жизненный кризис.
Все началось осенью/зимой, когда солнечные дни пошли на убыль. Летом с ней все было в порядке, более-менее. Но потом накатил ужасный октябрь, потонувший в глухом ноябре, а там и декабрь, этакая сибирская язва для весенней дубравы, зимнее солнцестояние, самый короткий день в году.
– Доктор Фут, я боюсь, что… помните черную собачку Гойи, готовую вот-вот свалиться за край света?..