Стив, стоя во главе стола, резал индейку, как всегда во время семейных застолий. Он успел пропустить несколько рюмашек, и его взгляд несколько поплыл, или разделочный нож затупился… так или иначе, бесформенную грудину он всю быстро разворотил, неравные ломти шлепались на блюдо. Беверли сразу поняла, что муж слегка пьян, взгляд расфокусированный, но милостивый. Длинные сальные волосы зачесаны поверх лысины, а с боков подстрижены покороче; когда-то были ярко-каштановые, а теперь цвета мыльной воды, как и у самой Беверли, если она забывает получше «промыть волосы» в салоне красоты. Розовая, как бы праздничная, полосатая рубашка делает его похожим на распутного крупье.
– Черт! – тихо ругнулся Стив и протянул нож для подхвата. – Есть здесь хирург? Я ухожу на покой.
Хьюго Мартинес, увидев свой шанс, поднялся с места возле Джессалин и подошел за ножом:
– Я порежу. Gracias[47].
Беверли бросила косой взгляд, полный подавленной ярости, в сторону мужа. Это как прикажете понимать: «я ухожу на покой»?
Ее муж-обманщик последние дни пребывал в каком-то непонятном состоянии. Обычно Стив полон энтузиазма, весел и далек, как коротковолновая радиостанция, передающая отличную, но почти неразличимую для уха музыку. Видно, что он о себе высокого мнения, что чем-то доволен, только непонятно чем, и явно не тобой. А тут радости поубавилось и отдаленность сменилась раздражающей близостью.
Денежные проблемы? (Разве у банкиров бывают проблемы с деньгами?)
Проблемы с женщинами? (Штеффи, Сири и Мира разом перекрыли ему доступ к своей почте?)
После того травматичного открытия Беверли больше не заходила в его переписку. Слишком обескураживающе, не хочется тратить и без того быстро тающую энергию.
Как пират, победоносно размахивающий саблей, Хьюго Мартинес в считаные минуты разделал ножом гигантскую индейку, от которой остался один голый каркас. Нельзя не признать, он свое дело знает. Этот хвастун разделал не одну тушку – индейки, молочного поросенка, козы. (А кубинцы запекают козлятину? Или Хьюго пуэрториканец?) Счастлив как черт и доволен собой! В белой крестьянской на вид холщовой рубахе без воротничка, рукава закатаны до локтей. Накачанные руки покрыты черными волосами. Кожа не гладкая, теплого густого оттенка ириски. Брови и усы косматые, основательные. Как и у Вирджила, расчесанные волосы до плеч, жесткие, темно-каштановые с серебристыми нитями. Нарезая индейку и аккуратно раскладывая ломти в блюде, он с улыбкой поглядывал в сторону Джессалин, сидевшей на другом конце стола.
Конечно, они поженятся, их уже никому не остановить!