Но Джессалин уезжала за компанию. Бесполезно ее упрашивать или стыдить. В прихожей она обняла Беверли и еще раз извинилась, но планы давно составлены.
– Это фандрайзинговый ужин по очень достойному поводу. Хьюго расстроится, если я не поеду вместе с ним.
– А как же семья? То, что мы расстроимся, тебе безразлично?
Что сказал бы папа? Но этот приговор она вслух не произнесла.
Невероятно, но Джессалин уехала. Вместе с Хьюго Мартинесом и бывшим зэком-афроамериканцем, у которого хотя бы хватило приличия изобразить замешательство в связи с грубым поведением матери в отношении родной дочери.
Еще одна таблетка антидепрессанта, еще один бокал вина. Праздник все-таки удался: великолепно приготовленные блюда, шикарный стол.
Но почему Брианна не ест индейку? Отодвигает на край тарелки, морщит нос.
– Брианна, что-то не так?
Девочка пожала плечами и отвернулась.
– Ты же не ешь.
– Да ем я, мам! Господи.
– Но не индейку. Только не говори мне, что ты вдруг стала вегетарианкой.
Беверли говорила доброжелательно, с веселыми нотками. Остальные слушали, осторожно улыбаясь.
– А что? Может, и стала.
– Это с каких же пор?
– На кухне. Несчастная индейка, беспомощно лежащая на спине. Запах сырого мяса.
Брианну передернуло. За этим не чувствовалось озорства или злопыхательства. Редкий случай, когда она говорила искренне.
– Кто на тебя повлиял? Вирджил?
– Н-нет. Разве дядя Вирджил вегетарианец? Я не знала.
– Очень может быть, – Беверли раздраженно хохотнула. – Во всяком случае, он принадлежит к этому типу.
Дети развесили уши. Младшая сестра Брианны привыкла все копировать у старшей, и оставалось только надеяться, что этот вирус не окажется таким заразным.
– Я бы хотела стать веганом, – сказала Брианна. – Я читала про то, как отвратительно есть животных и молочную продукцию. Расточительно, неэтично и старомодно.
– Что значит «выганом»?
– Ве-ганом, мама. Это значит не употреблять в пищу ничего мясного, а также продуктов животноводства вроде молока. Это значит уважать другие формы жизни.
Фантастичнее не придумаешь! В День благодарения! Уайти потерял бы терпение, вышел бы из себя. Он был готов рвать и метать, когда Беверли, будучи подростком, садилась за обеденный стол и отказывалась есть, потому что она, видите ли, на диете. Для него это был личный вызов.
И сейчас Беверли не собиралась проглатывать эту наживку. В такой день! Она отвернулась от дочери. Зак, сидевший слева от нее, с воодушевлением обсуждал предстоящий футбол с родственником Маккларенов.
Какая скучища! Она ненавидела американский футбол, а заодно мужчин