– Здик! – заорал я, и приказал появившемуся элементалу: – Пусть Шиб посчитает оставшихся в живых конников!
Передо мной появился Яг, страшный, весь в запёкшейся крови. Лицо дёргается в непонятной гримасе.
– Яг! Командиров ко мне! Срочно!
Мой зам секунду смотрел на меня, будто не узнавая, потом кивнул и ушёл.
– Командир! – Курт Кретон докладывал о потерях: – Погибло две с половиной тысячи! Ещё тысяча тяжело ранены. Силы амулетов на всех не хватает. Мы подлечиваем, чтобы спасти жизнь, но если не оказать срочно более полную помощь, многие долго не протянут!
– Серж, – запищал Здик, – Шиб говорит, что ускакали три тысячи сто семнадцать человек. Сейчас они остановились в степи, и сошли с коней в пяти лье отсюда. Их командир говорит, что коням и людям нужен отдых хотя бы два часа.
– Три с половиной тысячи против тридцати семи тысяч торнийцев. Неплохой расклад, а, командиры? – устало спросил я Курта, Макса и Яга. Арон Шеридан лежал израненный на телеге. Его страшные раны залечили, но если не вылечить полноценно, то минимум пару месяцев он не вояка.
Курт устало покивал, и уставился на меня, ожидая приказаний.
– Курт, берёшь тысячу воинов и обходишь поле боя. Тяжело раненных торнийцев добить безо всякой жалости! Легко раненых, пожелавших сдаться, вязать! Не пожелают – рубите к чёртовой матери!
Курт приложил кулак к груди и ушёл исполнять приказание.
– Яг! – я повернулся к заму. – Забираешь все подводы и грузишь на них раненых. Если будут пленные, их вязать в одну колонну к телегам. Берёшь тысячу с собой и везёшь раненых в Велес! Отвечаешь за них головой!
– Но вашество! – пытался возразить Яг.
– Не обсуждается! – отрезал я, и повернулся к Максу. – Ты считаешь оставшихся бойцов, собираешь снаряжение. Посчитать арбалетные болты и оставшиеся гранаты. Все три корпуса обескровлены, потому поделить всех на новые сотни и десятки и организовать временно два полноценных корпуса. Время на всё тебе два часа.
Через два часа подводы, выстроенные одна за другой, были запряжены лошадьми. Ещё хороший табун тысячи в две лошадей достался нам в качестве трофея. И столько же пленных, способных передвигаться на своих двоих. Их связывали цепочками по пятьдесят человек и привязывали к подводам. Один из пленных стал возмущаться, и орал про дворянскую честь и про то, что не имеют де право его вязать. Я молча подошёл к разбушевавшемуся дворянину и врезал правым крюком. Да так, что услышал, как хрустнули его зубы. Дворянин упал, захлёбываясь кровью, и я, не давая ему подняться, рубанул сверху мечом, перерубая шейные позвонки.