— Кто тебя ударил? — спросил Люк в пятый раз.
— Не знаю, — ответил Майк, немного подумав. — Смешно, но я действительно не знаю.
— Ну, хорошо. Ты, значит, ушел от хозяйки и решил переночевать возле своего мотоцикла.
— Верно, — удивился Майк. — Старая калоша выгнала меня. Я очень рассердился, ведь был уже первый час ночи. — Он опять замолчал и, подумав, прибавил: — Я, должно быть, шел оттуда пешком.
— Всю дорогу? — спросил Люк. — И сколько времени ты шел?
— Не знаю, наверное, часа два… нет, кажется, меньше. Когда я следил за ними, пробило два.
— За кем следил? — Вопрос Люка прозвучал слишком резко и громко. Майк Даннинг закрыл глаза.
— Я забыл, — тихо проговорил он. — Где Клайти?
— Сидит на третьем стуле налево по коридору, сразу за дверью, — поспешил успокоить его Кампьен. — С ней все в порядке. А когда ты там стоял и следил за ними, дождь все еще лил?
В глаза, полуприкрытые прямыми жесткими ресницами, снова вернулось сознание.
— Нет, уже кончился. Но было темно, и я решил, что пойду в сарай, где мотоцикл. Дверь ведь была не заперта, и его могли украсть. И к тому же мне больше некуда было идти. Во всяком случае, меня бы никуда не пустили. — И он опять замолчал. Вопроса на этот раз не последовало, и Майк через силу продолжал: — Я свернул на Эйпрон-стрит и пошел к конюшням. Горел фонарь, и я хорошо видел дорогу. Шел я очень тихо, не хотелось объясняться с каким-нибудь чертовым полицейским. — Он смущенно моргнул и стал рассказывать дальше. — Дошел до гробовщика, вдруг входная дверь отворилась и они вышли — старик Пузо и его сын, это он мне сдал сарай. Кого-кого, а их мне совсем не хотелось видеть, я прижался к стене, меня скрывало от них окно, оно немного выпирает наружу. Я боялся, что они увидят меня, но было темно, а я стоял почти не дыша. Они бы, конечно, подняли шум, если бы меня заметили. Почему-то они долго копались на крыльце, наверное запирали дверь, а потом вместе пошли через дорогу. Я их видел, как отпечатки на негативе. У старика через руку была перекинута простыня.
— Что? — воскликнул Чарльз Люк. В рассказе Майка мелькнула подозрительная деталь, и он опять забыл осторожность.
— Простыня, — настаивал Майк. — Что еще это могло быть? Ну, может, скатерть. Она была аккуратно сложена и перекинута через руку. Я тут здорово струхнул. Они подошли к аптеке, остановились. И наверное, позвонили, потому что наверху открылось окно и кто-то что-то сказал, но я не расслышал слов. А потом простыня перестала белеть, и я понял, что они вошли внутрь.
— Вошли в аптеку?
— Да. Я хорошо знаю Эйпрон-стрит при любом освещении.