Второй найденыш, которого миссис Харди стала ласково звать «Веточка», развивался нормально: от пищи девочка не отказывалась и росла на глазах. Никто, впрочем, не взялся бы точно определить возраст детишек. По физическому развитию им было не более четырех-пяти лет, — говорить они не умели и никаких признаков мыслительного процесса не выказывали. Но на их взрослых, пусть миниатюрных лицах застыло выражение какой-то вселенской мудрости, перед которой отступали любые расчеты. И хотя физически Веточка, так сказать, увеличивалась в размере, выражение ее лица не менялось: тридцать лет прошло, а черты ее лица были все те же, черты человека без возраста, невинного дитяти, каким она была, когда ее нашли. Просто она стала больше.
Находились и такие, кто увидел в появлении найденышей колдовство, и некоторые из числа самых внушаемых и подозрительных рады были бы, если б удалось извести этих зеленых змеенышей. Да не тут-то было. Времена менялись: в стране стремительно распространялось просвещение, а просвещение всегда несет с собой терпимость. Впрочем, Веточка никому не мешала: она никому не попадалась на глаза, к тому же дом миссис Харди стоял на окраине деревни, у самого леса. Веточка наверняка большую часть года пропадала в окрестных лесах и полях, благо почти не выделялась на зеленом фоне.
Дорога от мельницы Коленшо в деревню шла мимо дома вдовы Харди, и всякий раз, проезжая мимо, Коленшо вспоминал о его странной обитательнице. Бывало, ее черты вдруг возникали среди зелени, как абрис крыльев встревоженного мотылька. Но из-за своей пугливости она никогда с ним не заговаривала, и у него не было другой возможности разглядеть ее поближе, кроме тех редких случаев, когда он встречал их вдвоем с миссис Харди на дороге, — они возвращались из лесу, и Веточка несла на спине легкую вязанку дров для растопки. Иногда он останавливался поговорить с миссис Харди, начинал расспрашивать, нет ли у нее вестей от Тома и в каких морях он нынче ходит. И миссис Харди никогда не отказывалась поговорить минуту-другую с угрюмым неуклюжим пареньком: ведь они с Томом были как братья, пока сын не ушел в плаванье. Так тянулось несколько лет, а потом однажды, лет через десять после появления зеленых найденышей, с миссис Харди случился удар, и хотя она оправилась, ей было ясно, что дни ее сочтены. Она решила, что должна позаботиться о будущем Веточки, и выбор ее пал на Коленшо. Ему уже исполнилось двадцать два, он не пил, был хозяйственным; она судила по шуму, доносившемуся с небольшой мельницы его отца, — работа там кипела: днем и ночью, не переставая, мололи зерно для фермеров из дальней округи. В хозяйстве Коленшо явно недоставало женских рук (мать его умерла вскоре после его рождения), но женщинами он не интересовался и на уговоры старика отца жениться не поддавался ни в какую.