Встречи на дороге участились, разговоры про Тома обрастали все новыми подробностями. Наконец, миссис Харди пригласила Коленшо зайти в дом, — на улице шел дождь, и разговаривать под открытым небом было неудобно. Он зашел посидеть, и Веточка приготовила им чай. Она молча и робко двигалась по комнате, на стене возникали, дрожа, легкие тени от огня в камине, и тут у Коленшо в первый раз защемило сердце, — он затосковал. Затосковал по женскому теплу, по этой странной женщине, пришелице из другого мира, где царят смирение и деликатность. В тот вечер он унес с собой ее образ: вспоминал о ней среди серых стен мельницы, в огромной пустой кухне с открытым очагом и высокими, черными от копоти балками.
Теперь, встречаясь с миссис Харди, Коленшо прятал глаза и старался поскорее свернуть разговор, — по этим признакам миссис Харди догадалась, что юноша влюблен. Она ободряюще улыбалась и всячески поощряла его. Но Веточка никак не откликалась. Она ничего не знала о любви и ведать не ведала о тех проявлениях этого чувства, которые знакомы каждому простому смертному. К тому времени она уже научилась изъясняться по-английски, но познания в языке определялись обстоятельствами жизни ее опекунши, одинокой женщины, которая жила заботами о сегодняшнем дне и хлебе насущном. Книг в доме не было, даже Библию, и ту вдова Харди ей не читала, хотя из Библии Веточка могла бы почерпнуть знания об истории мира и страстях человеческих. По правде сказать, миссис Харди не умела читать, — редкие письма Тома ей читал по ее просьбе почтальон: она всегда приглашала его зайти в дом и награждала за услугу стаканчиком вишневой наливки. Раз в два года на неделю приезжал на побывку Том. По обычаю тех лет, он был любящим сыном, но все равно чувствовал себя своим только в мужской компании, вот и пропадал чаще всего в деревне с приятелями за кружкой пива или у Коленшо на мельнице. Он был рад, что старуха-мать в доме не одна, есть кому помочь при случае и поухаживать, если, не дай бог, заболеет; но сама-то девушка была очень уж странная, и для Тома она так и осталась загадкой. Как-то он рассказал историю про зеленых найденышей приятелям-матросам, так они долго над ним смеялись, — тот случай навсегда отбил у него охоту выставлять себя на посмешище. Теперь, приезжая домой погостить, он вел себя так, будто ничего не знал о прошлом Веточки. Он попросту избегал ее, а ее это никак не задевало, — возможно, она считала такое отношение нормальным.
Все обострила давно назревавшая болезнь миссис Харди. Однажды утром, вставая с постели, она потеряла сознание и долго лежала, недвижимая. Обнаружила ее Веточка, — не понимая, почему та долго не встает, она поднялась в спальню и увидела ее на кровати: бледная, как мел, бедная женщина лежала без движения. Веточка не знала, что такое смерть, как она наступает, поэтому села рядом на стул и стала ждать, когда хозяйка проснется. Наконец, та приоткрыла глаза и спустя несколько минут пришла в сознание. Она была страшно напугана и наказала Веточке, не теряя ни минуты, бежать за Коленшо, — врачу она не доверяла. Когда Коленшо прибежал по ее зову, она попросила его подойти к кровати и сесть рядом с ней. По ее просьбе он достал из тайника в печной трубе шкатулку и открыл ее. Там хранилось девяносто золотых монет, золотая брошь тонкой работы и медальон с прядью волос Тома. Брошка должна перейти Веточке, медальон — сыну, а деньги, — при одном условии, подчеркнула вдова, — деньги он может взять себе. Условие же такое: если он сейчас же встанет перед ней на колени и торжественно поклянется, что возьмет Веточку к себе в дом, женится на ней и до конца жизни будет ее лелеять и холить. Миссис Харди не успела договорить, а мельник уже стоял перед ней на коленях. Позже, сойдя вниз, он увидел Веточку: она чистила в кухне картошку, сзади из окна на нее падал свет. Он проникал сквозь обнаженные руки, пальцы, нежную шею, и вся она светилась, как бывает, светится ладонь, закрывающая от сквозняка свечу, или сквозь полуприкрытые веки пробивается солнечный свет многоцветной радужной паутиной. Коленшо унес шкатулку на мельницу — показать золото отцу, и тот охотно благословил будущий брак. Этих денег хватит, чтобы купить новый механический вал и делать муку более тонкого помола, чем производил деревенский мельник на стареньком агрегате.