— Удачный был денек, когда я нашел тебя, — добродушно заметил Байяр.
— Я нашел тебя, — поправил Казар.
— Я прощаю тебе то, что ты убил мою овцу.
— Принимаю твое прощение, и вот тебе знак моего уважения.
Покопавшись в седельной сумке, Казар бросил через плечо какой-то белый предмет. Байяр поймал его на лету и поднес к лицу, чтобы рассмотреть.
— Овечий глаз?
— От первого ты отказался. А второй я сберег.
Байяр прищурился.
— Так ты утверждаешь, что это лакомство?
— Я так говорю, значит, это правда.
— Я принимаю твой дар, — Байяр сунул подарок в рот и принялся катать его на языке.
— Только не жуй, — предупредил Казар.
Проглотив, Байяр сказал:
— Очень вкусно.
Казар молча кивнул, не сводя глаз с желто-зеленой звезды. Неожиданно она переместилась.
— Движется, — Казархан поднял руку.
— Все звезды движутся, — отозвался Байяр.
— Приближается, — встревоженно сказал Ариунболд.
Действительно, звезда увеличилась в размерах, превратившись в сферу, а затем и в широкую тарелку. По периметру горели огоньки, но не желто-зеленые, а серебристые и золотистые. Внезапно все они погасли.
— Не нравится мне это, — сказал Казар.
— Что делать? Бежать некуда. Мы пленники Великой Стены.
В голосе Казархана прозвучало сомнение.
— Возможно, Костяные Головы догадываются о наших намерениях.
— Как они могут догадаться? Они всего лишь Костяные Головы.
— Байяр, вспомни свою клятву, — зарычал Казар.
Похлопав мерина по крупу, Байяр подъехал к Утренней Лани. Увидев его рядом, женщина недовольно пробормотала:
— А ты зачем крутишься около меня?
— Я тебя защищаю.
— Мне не нужна ничья защита, — бросила она. — Я хан, а ты всего лишь Князь Стрел.
— Без меня ты осталась бы с пустым колчаном, — обиделся Байяр.
Стегнув лошадь, Утренняя Лань догнала Казархана. Тот блокировал ей путь, прижав Чино к стене. Тогда женщина протиснулась между ним и Ариунболдом. Последнему пришлось поотстать, чтобы не ободрать штандарт о стену.
— Приказываю тебе вернуться на свое место! — рявкнул Казар.
— Тогда прикажи Байяру обращаться ко мне, как к первому хану, — бросила она в ответ презрительным тоном.
— Я не назначал тебя первым ханом.
— Так назначь, — нахмурилась Утренняя Лань.
— Я не ставлю одного хана над другими, — угрюмо ответил Казар. — Это не в моих правилах.
— Ты не хочешь отметить даже хана, который заставляет биться твое сердце?
— Мой верный конь заставляет биться мое сердце, — заметил Казар, поглядывая то на Утреннюю Лань, то на желто-зеленую звезду.
— Я воспламеняю твою кровь, — напомнила женщина.
— Да. Иногда.
— Следовательно, я заслуживаю уважения.
— Уважай своего хана и его уважение прольется на тебя, как прохладный летний дождь.