– Хм… – Я тоже смотрю в окно и уже не в первый раз мечтаю научиться гладко врать. Но пока я лгать не умею, а мама недаром со студентами работает и ложь чует моментально, поэтому, вздохнув, выбираю правду. – Возникли небольшие сложности.
– Сложности? – эхом повторяет родительница и с серьезным видом вскидывает брови. – Объяснить не хочешь?
Под ее пристальным взглядом я неловко переступаю с ноги на ногу и крепко сжимаю в руке ключ от входной двери.
– Не очень.
Мама «включает» фирменный свирепый взор, под прицел которого я не попадала с тех пор, как умер папа.
– Садись, – велит она, показывая на продавленный диван, который оставили арендодатели. – Объясняй.
И я объясняю. Старательно сглаживаю углы, но трудновато смягчить значимость того, что девушка из нашего ковена потеряла дар, а Охотники намерены распространять препарат по воздуху и поголовно истребить ведьм и ведьмаков Северной Америки.
Мама, к ее чести, сидит рядом и не перебивает. Дослушав до конца, она долго молчит. Потом трет глаза, словно все это дурной сон, и если как следует постараться, он растает в дымке.
– Ханна, к сожалению, я что-то пропустила. Почему Сара или Райан не привезли тебя домой? Почему ты на минивэне приехала?
Я съеживаюсь: эту часть истории мне тоже очень хотелось пропустить.
– Один из Охотников – бывший парень Морган. Увидев его, она сильно расстроилась, и я отвезла ее домой.
Мама едва не давится кофе. Она ставит чашку на столик и скрещивает руки на груди. Клетчатая пижама, всклоченные волосы – с таким видом свирепое лицо должно выглядеть комично, но меня оно пугает.
– Как Морган оказалась в Нью-Йорке? Изначально ее брать не собирались.
– Она поехала со мной в Нью-Йорк? – Непонятно почему, я делаю интонацию восходящей, и фраза превращается в вопрос. – Мы подумали, что другой Кровавой Ведьме будет проще склонить Элис на нашу сторону. Это, кстати, сработало. Элис нам поможет.
– Жаль, что ты мне не позвонила. Неправильно, что о нападении Охотников на мою дочь я узнала лишь через несколько часов. Как и о том, что девушка из нашего ковена потеряла дар. – Мама смотрит на часы, висящие на стене, и хмурит лоб. – Во сколько ты привезла Морган домой?
Я нервно сглатываю и пялюсь в телефон. Сейчас еще довольно рано, но несколько часов мы с Морган вместе провели.
– Точно не знаю.
Взгляд родительницы становится максимально свирепым.
– Примерно.
– Часа в четыре.
– В четыре?! – Мама медленно качает головой, и я чувствую, как отчаянно она старается не заорать. С каким трудом сохраняет спокойствие, растирая виски. – Тебе поспать удалось? – Вместо ответа я краснею, и у родительницы вырывается вздох. – Пожалуйста, скажи, что вы хотя бы защиту использовали.