Опустила Марна глаза и нехотя дала ответ:
– Змий…
– Тоже мне, диво дивное! – фыркнул Кот. – Не так страшен он! Ну зубы-когти, пламя выдыхает. А в остальном гадюка гадюкой, только с крыльями.
– А коли съест меня? – с опаскою спросила девица.
– Это вряд ли, – махнул лапой Баюн. – Змий, кажись, людей не трогает. Разве только не заметит тебя под ногами – раздавит случайно.
Рассмеялась Марна, толкнув легонько Кота, и снова улеглась. Накрылась хвостом его лазоревым, словно периной, и проспала до утра без сновидений.
А утром окончательно распрощались путники с лесом и ступили на землю туманную. Раскинулись на много верст вокруг топи да болота. И хоть было здесь теплее, но дышалось тяжело. От затхлого воздуха кружилась голова, солнца не видать, только мутная дымка, куда ни глянь.
– Далеко ли? – с тревогою в голосе выведывала Марна у своего спутника.
Кот подпрыгнул ввысь, стараясь разглядеть, где кончаются топи:
– Проклятой трясине конца-края не видно!
– Может, другой дорогой пойдем?
– А нет ее… – вздохнул печально Баюн. – Были бы у нас крылья, как у жениха твоего, вмиг преодолели бы путь к Стране-Где-Восходит-Солнце. Взвились под облака, а оттуда до моря-океана рукой подать.
– Уговорил, – кивнула царственно девушка. – Как стану владычицей Змеиною, прикажу сделать для тебя крылья!
– Благодарю покорно, – поклонился Кот плутовски. И тут же оба расхохотались.
Так шли они, пробираясь сквозь топи и трясины. Подолгу одолевали версту за верстой, с трудом высвобождая ноги да лапы из зыбкой земли.
Тем временем день догорел, и спертый тяжелый воздух наполнился ночною мглой.
– Где же нам ночлежничать? – огляделась растерянно Змеевна, придерживаясь за холку Баюна.
Ноги ее подкашивались от усталости, а легкие сафьяновые сапожки по голень были испачканы болотной грязью.
Задумался сказитель – опасно ночью дальше идти. Не ровен час, угодишь в трясину, и поминай как звали. Но и останавливаться нельзя. Земля здесь сырая, топкая, не заметишь, как по пояс в болоте окажешься.
– А не деревце ли там? – воскликнул радостно зоркий Баюн, окидывая взглядом окрестности.
– Тебе виднее, – еле поспевая за хвостатым, крикнула девушка.
– Оно самое! В корнях и заночуем. Всяко безопаснее, чем посреди тропинки.
Взобрались на кочку и уселись на чахлые сухие ветки. Марна влезла повыше, прислонившись к хлипкому стволу, а Кот облюбовал корневище. Уж слишком он был тяжел для такого слабого деревца. Вот устроились и стали ждать. Невыносимо хотелось есть, ведь последний привал делали рано утром, но тут, на болоте, ничего не достать. Ягоды-гнилушки Баюн запретил даже трогать руками, а от стоячей воды поднимался зеленоватый едкий дымок.