Надев кафтан заветный, Марна уж было собралась уйти, да малышка Веса спросонья потянула ее за полу:
– Не уходи, – захныкала она.
– Что ты, милая, – присела девушка рядом, – не нужно плакать. Мы с тобой еще свидимся. Только мне надобно обещание свое выполнить. А ты расти. На вот!
И она протянула девочке изумрудную ленту из своей косы.
– Будет тебе на память.
Веса кивнула понятливо и вышла вслед за гостьей, помахать ей на прощание. Но недолго стояла малышка на пороге пещеры. Лишь только села Марна верхом на Кота-Баюна, выпустил он когти железные, взмахнул лапами, да и скрылся из виду, словно поплыл над лесом оборотней.
И был зал распрекрасный, коврами выстланный. А в зале том все алмазы да рубины сияют и светло как днем. А стены высоки, что у крепости неприступной. И потолок цветами расписан. Держат его колонны резные, да такой работы искусной, что ни одному мастеру изваять не под силу. Столы вдоль стен сплошь завалены яствами, а впереди вода бьет ключом прямо из пола мраморного и лебеди плавают.
Сквозь то великолепие шла Марна, затаив дыхание. И чудно ей видеть такую красоту. Платье было на ней шелково, цвета травы, на шее монисто, а в ушах – серьги самоцветные. Черевички атласные легко ступают по дивному ковру.
Вот входит она в зал еще больше предыдущего, а там, на перине из трав да сухих листьев, спит зверь огромный златый. Хвост его в семь колец свернут, чешуя пылает огнем – больно смотреть, а жар исходит такой, что горит белая Марнина кожа. Сложил Змий на спине могучие крылья, и слышно, как дыхание рвется из его груди.
Замирает Змеевна, не смея дальше и шагу ступить. Стоит, не шелохнется. А Полоз открывает глаза янтарные, поднимается во весь рост великий, да как рявкнет:
– Что делаешь ты в моих владениях?! Никак смерти ищешь?!
И не дав девушке опомниться, выдыхает он пламя красное. В том огне исчезает ее чудный наряд, дивные волосы и черты лица тонкие…
А потом Марна просыпается с криком. Щеки ее до сих пор пылают…
***
– Снова кошмар увидала? – потерся ласково мордой Кот. – Не нравятся мне эти сны…
– А уж мне как они опостылели, – вздохнула тяжело девица.
Третью ночь она не может спать. Снится ей погибель от огня Змиева.
– Все это – Мары проделки, попомни мое слово! По приказу Зимавы насылает она видения страшные.
– А ты что же, не властен этому помешать?
– Уж прости, Марна, сон – штука диковинная. Никто не знает, чем он обернется. Навеять грезы можно, а изловить чужие – нельзя.
– Значит, Мара и дальше будет мучить меня? – простонала девица.
– Надеюсь, нет. Я попробую сберечь твои сновидения. – И Баюн уселся у изголовья Змеиной невесты нести ночную стражу. – А что хоть снилось?