– Значит, он с ней сразился? – зябко укуталась в кожушок невеста Полоза.
– Пожалуй, что так. Отогнал чертяку нечистую, да она все равно воротится, – и травница отправилась по своим делам, кряхтя и приговаривая, что к весне у нее извечно ломит спину.
А Марна осталась у плетня, все думая о своем. Пополудни пригрело солнышко, но зима снова загнала за облака робкие лучи. Видно, крепко спит Змий Златый – не видать тепла.
Чтобы не так скучно было ждать Баюна, взялась девица помогать Чаре. Подмела дом, присмотрела за зельем, что кипело на огне. А после уселась вязать душистые букеты из цветов, которыми полнилась маленькая избушка ведуньи.
– Коли не сложно, принеси воды, – поставив на крыльцо пустую кадку, попросила Чара.
– Я пока еще не царевна, – улыбнулась в ответ Марна.
И взяв легкое деревянное ведерко, отправилась к речке. А до нее было рукой подать. Шла девушка неспешно и, остановившись при бережке, засмотрелась вдаль. Там молодки стирали белье, распевая весело о красной весне.
«Э-гей!» – уж было хотела крикнуть им на тот берег Змеевна, да сухонькая рука легла ей на плечо.
– Не буди беды, девица.
– Но что станется, коли я окликну их, Чара? – Марна поставила на землю полное ведерко. – Соскучилась я по девичьей компании. А им, видишь, как весело.
– Поэтому молчи, доченька, коли не хочешь напугать!
– Чем же я их испугаю?
– А ты глянь в воду да подумай, на кого нынче похожа.
С опаской подошла невеста Полоза к речному зеркалу. Медленно наклонилась над гладью и заглянула.
Не было в воде ни чудища, ни страшилища. Но увидала очи свои девица, что горели колдовским змеиным огнем, а волосы разметались по плечам и словно бы плыли в воздухе. Лицо стало краше и вместе с тем не могло уже принадлежать человеку. То был лик лесного духа, прекрасный и грозный одновременно. И казалось, что светится Марна изнутри, а воздух кругом плавится и переливается, словно каленый.
Отшатнулась невеста Полоза от воды, побелела.
– Не сестра ты уже для них, – подтвердила ее догадки кудесница. – Посему не зови людей больше никогда!
Отступила девушка в лес, позабыв про ведерко с водой, а затем сорвалась и побежала в чащу, закрыв руками лицо. Велика была ее печаль, ведь по всему выходило: став Княжною Змеиною, навсегда она распрощается с родом людским.
Целый день бродила горемычная в лесу, а под вечер таки вернулась в избушку Чары. Старушка как ни в чем не бывало приветливо отворила двери и усадила гостью за стол.
– Вот сейчас горячего покушаешь, и печаль как рукой снимет. Я уж и отвару щавелевого сготовила, и каравай испекла!