Как нельзя кстати пришлась ее подмога, ведь напустила на Марну Мара лихая горячку да хворь. Да еще нахлебалась девушка воды гнилой болотной. Так что, кабы не Чара, сгинула б избранница Змиева от болезни или в лапах кикимор.
Но кудесница заварила травы, окурила дом сухоцветом и принялась читать заговоры над постелью больной. И спустя три ночи отступила Мара поганая, унеся с собой злые сновидения.
– Воды, – попросила на утро четвертого дня Марна, чуть привстав в постели.
Была она так слаба, что еле подняла голову.
– Лежи, лежи, – сказала ласково ведунья, поднеся к губам Змеевны деревянную плошку с ключевой водицей.
– Где я? – напившись, спросила путница.
– Ты в моей избушке. Чай не королевский чертог Змиев, зато тепло да приветно, – улыбнулась сухонькая старушка.
– Ты знаешь, кто я?
– А как же не знать! На персте кольцо Полозье, а на руке – медный браслет змеиный. По вещицам этим не сложно судьбу толковать – по всему видать, быть тебе, девица, Княжной Змеиною!
– А ты кем будешь? – слабеющим голосом молвила больная.
– Чара – лесная кудесница. Бог знает сколько живу у болот на опушке, но еще ни разу не видала такой отваги. Это ж надо, с голыми руками на чудищ броситься! – Она погладила свою гостью по темным шелковым волосам и улыбнулась. – Да ты, дочка, отдыхай, ни о чем не тревожься.
Выспавшись как следует в теплой Чариной постели, быстро окрепла Марна, но брови ее все хмурились в думах. Где теперь верный друг, Кот-Баюн? Неужто сгинул в трясине болотной? А если жив, отыщет ли ее?
На следующий день девушка надела грубую полотняную рубаху да стриженый кожушок и вышла во двор. Царский ее наряд Чара вычистила и пообещала отдать после. А пока была Марна навкою вылитой: расхристанной, с неприбранными волосами, только косицу тонкую выплела, словно корону.
В лесу пахло душистой смолой и чистым утренним снежком. По надворью бродили лениво рябые куры и клевали в снегу рассыпанное зерно. Неподалеку белки таскали в дупло еловые шишки. И не было вокруг дома ни частокола, ни преграды какой, только плетень старый, да и тот больше для птицы построен, чтоб в лес не сбежала.
Прогулявшись немного, всмотрелась Змеевна вдаль, туда, где клубились на болотах смутные туманы. Издалека их было видно, и казались топи местом страшным да гиблым.
– А сподвижник твой жив-здоров, – махнула рукой незнамо откуда взявшаяся Чара. – Прилетала вчера голубая сойка, да шепнула мне, что выбрался из болот голубчик.
– Где же он? – встревожилась девица пуще прежнего.
– Может, спит аль по тропкам рыщет… Да что тут думу гадать, отыщется! Далече его завела Мара поганая!