Анна не услышала тихих шагов, и о присутствии Ларисы Николаевны ей становится известно, когда та одобрительно роняет:
— Я тоже так считаю, Анна Михайловна.
Анну мгновенно бросает в жар, но привычка к самообладанию помогает ничем себя не выдать.
— Мы обсуждали измерение роста детей, Лариса Николаевна.
— Вы уже закончили выборку?
— Думаю, да.
— Отлично. С нетерпением жду ваших выводов. А сейчас, разве вам обеим не пора домой?
— Я хотела еще немного поработать над вычислением среднестатистических данных, — бормочет Анна, откидывая волосы за спину и пытаясь подавить чувство неловкости, которое она всегда испытывает в присутствии этой женщины, намного ниже нее ростом, но стоящей значительно выше на социальной лестнице.
Морозова выглядит безукоризненно в приталенной кремовой блузке и черных юбке и жакете — они смотрятся так, будто сшиты по какой-то особой миниатюрной выкройке. Это деловой костюм. Им она заявляет миру, что детский сад — не только царство чистых халатов и тщательно вымытых шваброй полов, наполненное запахами спящих в тихий час детишек, но и современное, организованное по последнему слову науки рабочее место со своими целями, задачами и впечатляющей репутацией в педагогическом мире. Анна окидывает оценивающим взглядом талию и лацканы жакета.
Морозова еще раз кивает и неожиданно одаривает их сияющей улыбкой. Эта улыбка всегда ослабляет ее волю. Порой Анне кажется, что она окончательно раскусила Морозову с ее амбициями, но стоит той улыбнуться, и все предстает совсем в ином свете. За этой ослепительной улыбкой таится притягательная теплота. И внезапно Анна ловит себя на том, что ей хочется угодить, оправдать ожидания, представить свои статистические данные в безупречном виде и чуть раньше намеченного срока.
— Отлично, — повторяет Морозова. — Что ж, если возникнут какие-то вопросы, я у себя в кабинете.
Об этом лишний раз и упоминать не стоило. Раньше восьми она не уйдет. Скоро предстоит проверка, а в пятницу профессор кафедры дошкольного воспитания приведет на практику студентов. Их садик начинает приобретать известность как место, подходящее для проведения научных исследований. Чем ближе проверка, тем позже все начинают уходить с работы. Лучше недосыпание, чем недосмотр. Нельзя допустить ни малейшей небрежности. Одного плохо составленного отчета будет довольно, чтобы свести на нет плоды коллективных усилий. Морозовой нет нужды на это указывать. Все испытывают на себе одинаковое давление, но сдаваться никто не собирается.
Несколькими неделями раньше Анну вызвали в кабинет к Морозовой «для разговора».