Анна улыбается:
— Коля съел две полные тарелки.
Он всегда ест очень быстро. Им хотя бы удалось отучить его класть вторую руку на стол, прикрывая тарелку, как будто кто-то собирается ее у него отнять. Люди говорят, дети все забывают, но Коля не забыл. Голод впечатался в него намертво.
— Я полагаю, он ушел гулять с друзьями? — спрашивает Андрей.
— Они собирались в Летний сад. Сказал, что придет не поздно. В любом случае в десять их оттуда выгонят.
Квартира, кажется, в несколько раз просторнее, когда Коли нет дома. Андрей делает глубокий вдох, чувствуя, как расправляются легкие. Так хорошо в кои-то веки побыть с Аней наедине, но вслух он, конечно, этого не скажет. Есть горькая ирония в том, что ребенок у них был со дня их первой встречи, и они нисколько не сомневались, что и общий ребенок подоспеет точно по расписанию, как поезд, вырастающий из огненной точки вдали и прибывающий к платформе… Но этот ребенок так и не родился.
Они есть друг у друга. У них есть Коля. Аня не хочет сдавать анализы и обследоваться, а заставлять ее он не собирается. Единственный раз, когда он тактично, как ему казалось, предложил ей это сделать, она отшатнулась. Глаза ее сузились от гнева. «Только потому, что ты врач, не надо думать, что я всего лишь сломанный механизм, нуждающийся в починке». И потом, одна мысль о том, как Аня сидит ногами, закинутыми на держатели гинекологического кресла, в то время как кто-то из его коллег засовывает ей смотровое зеркало, заставляет его отступить. Довольно и того, что сейчас они в квартире одни, что кухня заполнена густым паром, и от него волосы Аннушки завиваются у лба в колечки.
Анна с чувством облегчения и одновременно вины думает о том, как тихо в доме. И Коля, и Андрей давят на нее, потому что каждый хочет быть на первом месте. Конечно, они не нарочно, но порой она чувствует, что просто разрывается между ними.
— Уже десятый час, — говорит Андрей. — Он приходит все позже и позже.
— Знаю. Но сейчас они все болтаются на улице, потому что темнеет поздно. Им не усидеть в четырех стенах. Вспомни, мы также гуляли, когда были молодыми.
Его задевает, что она говорит о себе так, будто уже не молода. С какой стати, ей же совсем немного за тридцать!
— Представляешь, Андрюша, так забавно! Когда Коля был уже в дверях, я случайно взглянула на него со спины. Знаешь, как бывает: посмотришь на знакомого, и вдруг увидишь его словно со стороны, объективно? Я имею в виду, когда, например, столкнешься на улице с кем-то из близких и неожиданно для себя увидишь его так, как видят чужие люди, которые его не знают.