— Мне не позволяют лечить этого пациента так, как я считаю нужным.
Он тут же понимает, что речь идет о ребенке Волкова. — Но почему? Что случилось, Рива Григорьевна?
— Семья усомнилась в результатах моего обследования. Они снова хотят обсудить диагноз и план лечения с вами, — она пожимает плечами. — Я была вынуждена подчиниться.
— Господи, мне так стыдно! О чем они вообще думают?
— Кто знает.
— Конечно, я поговорю с ними. Вероятней всего, это просто шок. Они отказываются верить, что их сын нуждается в хирургическом вмешательстве. Но вы им сказали, что у него опухоль, — неужели они не понимают, что это значит?
— Очевидно, нет, — она слегка наклоняется вперед. — А может, они просто хотят другого хирурга. Похоже, им не понравилась моя фамилия.
Он смотрит в изумлении. Она возвращает ему взгляд с насмешливой жалостью: есть много такого на свете, что он и не думал принимать во внимание.
— Бродская, — твердо говорит она. — Таки вы понимаете?
Он, конечно, понимает. Они предпочли бы, чтобы их сына лечила не еврейка. Но быть того не может! Она ошибается. Неужели родителей больного ребенка будет заботить что-то еще, кроме того, как поставить его на ноги? Да будь врач хоть о двух головах — какая разница!
— Вам лучше приготовиться, — говорит она, на этот раз с неподдельной жалостью. — Они хотят вас. Будьте уверены, Волков изучил личные дела всего медицинского персонала. Вероятно, моя «автобиография» не пришлась ему по вкусу. Так что вот: позвольте мне вернуть вам снимки. — Она придвигает к нему коричневую папку.
— Сам Волков был там? — спрашивает Андрей.
— Да. Он и сейчас там. Он хочет вас видеть.
— Как? Сегодня вечером?
— Да.
Он смотрит на папку на столе, снова переводит взгляд на Бродскую.
— Будьте осторожны, — говорит она. — И, если Волков передумает, возвращайтесь ко мне. Случай интересный. Я хорошо представляю, как бы я к нему подошла. Но если нет, тогда для проведения операции я порекомендовала бы Антропова. Он хороший хирург. А качество вмешательства имеет решающее значение в таких случаях. Забор ткани на биопсию необходимо провести так, чтобы не скомпрометировать дальнейшее лечение. Что касается самой операции, необходимо с ювелирной точностью определить границы опухоли. Я помню случай, когда хирург предпочел слишком консервативный метод. Он прооперировал, не отступив достаточно от краев опухоли. Тут жизненно важно не идти на поводу у желания сохранить конечность. Пройдет несколько месяцев, — и что мы будем наблюдать? Обсеменение злокачественными клетками прооперированной области, повторный рост опухоли и, весьма вероятно, остеобластические метастазы.