Алкестида молча бросает монеты в блюдце с водой, заменяющее ей кассовый аппарат. Теперь начинается ажиотаж: покупатели толкаются, отчаянно пытаясь перебить цену. Чем меньше остается товара, тем больше за него предлагают. Как она и предсказывала, менее чем за час ей удается все распродать.
Алкестида уже сворачивает прилавок, как вдруг перед ней возникает запыхавшийся мужчина средних лет.
— Угорь! — кричит он. — Угорь еще остался? Хотя бы кусочек?..
Пусть в корзинках притащат копайских угрей,
А кругом мы толпимся, кричим, гомоним,
Рвем из рук и торгуемся. Жмутся к лоткам
Знаменитые лакомки: Морих, Телей
И Главкет. Напоследок Меланфий епридет:
Он на рынок приходит всех позже. Увы!
Все распродано. Стонет и плачет бедняк
А потом из «Медеи» протяжно вопит:
«Все погибло, погибло! И я — сирота!
Сельдереевы дети, о, где вы, о, где?..»
Аристофан. «Мир», 1005–1014
Алкестида молча трясет головой. Мужчина все не может отдышаться. Видно, что-то его задержало, и сюда он бежал сломя голову.
— Ты же узнаешь меня? Я Меланфий, автор трагедий. Меня все знают! Ты же наверняка припрятала что-то для особых клиентов… Я двойную цену заплачу!
Драматург принимается копаться в листьях сельдерея на столе Алкестиды, отчаянно пытаясь отыскать завалявшийся кусочек. Вдруг он замирает, услышав у себя за спиной чье-то хихиканье. Рядом с ним стоит и ухмыляется молодой человек, хорошо одетый, но очень бледный. Меланфий в ужасе хватается за голову.
— Аристофан, нет! Я остался без угрей, а ты расскажешь об этом всему миру? Ты же этого не сделаешь, правда? Только попробуй!..
Четвертый час дня (09:00–10:00)
Приезжий спасает жизнь
Двое мужчин покидают Агору. Они увлеченно что-то обсуждают, временами прерываясь, чтобы полакомиться только что купленными яблочно-медовыми пирожными. Прохожие смотрят на них с любопытством: нетрудно понять, что младший учит чему-то старшего. Тот внимательно слушает и время от времени останавливается, силясь запомнить какие-то детали.
Многих это удивляет, потому что старший — Фек, уважаемый врач, у которого есть собственные ученики. Тот, что помладше — крепкий мужчина лет сорока пяти, — прибыл издалека. Его певучий акцент свидетельствует о том, что он родом с востока Эгейского моря (во многих восточных городах аттический греческий переродился в разнообразные диалекты. А речь жителей города Солы в Малой Азии столь изобилует ошибками, что неправильные обороты во веки веков будут называться «солецизмами»). Это Гиппократ с острова Кос, человек, который без ложной скромности признает, что он лучший в мире врач, относясь к этому званию как к простой констатации факта.