Это был тот самый драматургический опыт пьесы о герое без героя, в данном случае – о Пушкине без Пушкина: о нем судачат, злословят, его любят – не любят, его стихи читают, о них докладывают в III Отделение, но его самого нет. Тему «Поэт и царь» Булгаков увидел в контексте лицемерия императора, относящегося к Пушкину со сдержанной злобой: «Николай I: Этот человек способен на все, исключая добра. Ни благоговения к божеству, ни любви к отечеству… Позорной жизни человек. Ничем и никогда не смоет перед потомками с себя сих пятен. Но время отомстит ему за эти стихи, за то, что талант обратил не на прославление, а на поругание национальной чести. И умрет он не по-христиански…»>46.
По Булгакову, III Отделение отлично знало о предстоящей дуэли – знал Дубельт, знал Бенкендорф, знал, разумеется, и император.
Бенкендорф – императору. Какие прикажете взять меры?
Николай I: Поступить с дуэлянтами по закону.
Дубельт – Бенкендорфу. Как же быть с дуэлью?
Бенкендорф: Взять на месте с пистолетами и под суд.
Поступи жандармы так, Пушкин остался бы жив. Но – есть лазейка: как разъясняет, повторив несколько раз, Бенкендорф, жандармы могут поехать не туда или вовсе опоздать. Они поедут не туда и опоздают.
Знали или догадывались и люди из ближайшего пушкинского окружения, но никто не смог ни предотвратить, ни остановить поединка – одни, потому что травили его, другие, потому что не смогли защитить, предаваясь сочувствию, бездеятельному и беспомощному (такое же сочувствие травмировало сознание и самого Булгакова в 30-е годы). Главной движущей силой в интриге против Пушкина оказывается в пьесе Булгакова всевластная тайная полиция в лице Дубельта и Бенкендорфа во главе с императором: именно эти трое с хорошей миной на своих физиономиях стерли Пушкина с лица земли. Дантес, самовлюбленный наглец, был лишь их орудием.
Спустя полвека по пьесе Булгакова режиссером А. Яцко (он же сыграл и барона Геккерена) был поставлен одноименный двухсерийный телевизионный художественный фильм>47. Сделанный как бы по пьесе, он получился много жестче, чем оригинал. Наталья Николаевна (О. Дроздова) сыграла холодную красавицу, пустившуюся во все тяжкие: ремарка пьесы «Дантес целует Пушкину») развернулась в сцену, где наглый волокита (С. Безруков), не знающий преград, смело «расшифровывает» ремарку, превращая поцелуй – рядом с комнатой, где спит муж – в полноценную любовную победу над женой Пушкина. Она, тоже не знающая удержу, принимает и активно отвечает на ласку Дантеса: по ее реакции понятно, что продолжение последует. «Горькая отрава», – шепчет Наталья Николаевна, оставшись, наконец, одна: она готова ее пить.