.
С этой точки зрения, позиция стороннего наблюдателя, пытающегося найти рациональные зерна в англо-американских артефактах, сулит новые открытия. Такая стратегия исследования, разумеется, не освобождает от мифов и искажений, однако одновременно создает новые площадки для уже других фантазий, сюрпризов и удивительных открытий, без чего развитие науки вообще вряд ли возможно.
«Существует два основных подхода к вопросу о национальных теориях международных отношений, — подчеркивает отечественный международник М. М. Лебедева. — Упрощая, их можно свести к следующему. Первый подход исходит из того, что международные отношения, как и любая другая научная дисциплина, не зависят от национальных особенностей. В этом смысле не только национальные теории международных отношений невозможны, но их и не должно быть. Позиция представителей второго подхода заключается в том, что в отличие от естественно-научных дисциплин международные исследования имеют этическое, ценностное измерение. Поэтому незападные теории имеют право на существование и, более того, обязаны утверждать и реализовывать незападные ценности»[159].
«Западные» исследователи в последнее время уделяют немало внимания не-западным теоретическим построениям в международных отношениях. Особенный интерес вызывают у них теории индийских, китайских и арабских исследователей, а также советских и, в последнее время, российских ученых. Они не только ищут новые онтологически отличные подходы к мировой политике, но и пытаются изучать культурные основания других взглядов на мир с целью их дальнейшего использования. Ведь, в конечном счете, у каждого сообщества в мире существует собственная специфика восприятия международных процессов и событий. То, что применимо к реальностям западной цивилизации, отнюдь не обязательно отражает мировосприятие в других частях света.
Таким образом, западное, особенно англо-американское влияние на развитие теорий международных отношений проявляется двояко: во-первых, большинство из теорий берет свое начало из западной философии, политической теории и истории; во-вторых, взгляд на всемирную историю обычно имеет ярко выраженный евроцентричный акцент.
Тем не менее вклад не-Запада в развитие ТМО с годами становится все более заметным (подчеркнем, что А. Д. Воскресенский совершенно правильно указал на несводимость не-Запада к Востоку[160]). В 2010 г. в США был дан старт мощному «мозговому штурму», продолжающемуся по сей день. Перед учеными были поставлены следующие вопросы: Когда последний раз какой-либо неамериканский или вышедший из неамериканской политологической школы политолог выдвинул идею, которая изменила наш взгляд на окружающий мир? Есть ли какая-либо неамериканская идея, которая оказала бы истинное влияние на глобальное мышление, наподобие «столкновения цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона, «конца истории» Фрэнсиса Фукуямы или «мягкой силы» Джозефа Ная?