Рассмотрев основные имеющиеся подходы к проблеме «сообщества» в теории международных отношений, Эшли пришел к выводу, что критическое исследование должно с самого начала отвергнуть дихотомии идентичность/разнообразие, поверхность/глубина. Оно не должно претендовать на «апокалипсическую объективность», тотальную точку зрения вне времени, способную раскрыть всю историю в рамках единого нарратива, закона развития или видения прогресса в направлении определенной цели человечества. Вместо этого он предложил взгляд на историю международных отношений, довольно близкий к подходу с позиции «генеалогии» Мишеля Фуко. Такой взгляд позволяет «схватить» моменты прерывистости, столкновений, движения, бессмысленной игры плюралистических сил и интерпретаций на поверхности человеческого опыта. Ничто не стабильно. Не существует констант, зафиксированных смыслов, безопасных оснований, высших секретов и тайн, никаких окончательных структур или ограничений истории. Возможна только интерпретация, однако и сама интерпретация рассматривается как практика доминирования, возникающая на поверхности истории, утверждал Фуко. История понимается как серия интерпретаций, венчающих предшествующие интерпретации, при этом их произвольность сохраняется.
Подобно геополитике, хорошо знакомой исследователям-международникам, генеалогический подход постмодернистов сориентирован на движение, пространство, стратегию и власть. Эшли, подобно исследователям-геополитикам, не доверяет взглядам, содержащим моральные утверждения, гомогенным сущностям, конечным истинам, равно как и лежащим в основе развития законам. В силу сказанного аналитик, изучающий международное сообщество, должен рассматривать его одновременно в четырех аспектах:
1) как объект, место и продукт бесконечной борьбы, завоеваний и перемещений множества исторических сил;
2) как место, где утвердились власть и господство;
3) как практику, в которой специфические субъекты действуют и добиваются признания;
4) как совокупность технологий, стратегий и ритуалов, с помощью которых практика дисциплинируется, сопротивление подавляется, появляются «зоны тишины», гарантируются границы практики, субъекты легитимируются, порядок нормализуется и господство насильственно проецируется на остальной мир.
Поэтому международное сообщество отнюдь не означает ограничения насилия с помощью кодов, правил, прецедентов и процедур — оно объект политики силы и модальности, с помощью которой совершается насилие и укрепляется господство.
Таким образом, Эшли попытался перебросить мост между геополитикой политического реализма и постмодернистской методологией, опираясь главным образом на постструктурализм Фуко. Его попытка не осталась незамеченной, более того, она вызвала шквал публикаций, содержащих все новые и новые постмодернистские акценты.