И тут Магомед, втайне всегда мечтавший вовсе не о прокурорской, а о куда более престижной и денежной адвокатской карьере, спохватился — а сам-то, сам!.. Борис Магомедович вспомнил речь, вот с таким же идиотским пафосом произнесенную в суде его собственным обвинителем, вспомнил он заключительные слова приговора, горестные глаза скоропостижно скончавшегося в тот же день отца — он вдруг вспомнил все это, схватился за грудь от внезапно стиснувшей сердце боли и, забывшись, глубоко и безнадежно вздохнул… В следующее мгновение лицо Магомеда исказила гримаса омерзения. Судорожно схватившись двумя пальцами за нос, он закашлялся:
— А-кхаа!.. Стой, Вовчик!.. Ы-кхы-аа!..
— Заметано, — сказал невозмутимый Убивец, нажимая на тормоза.
Это была уже пятая незапланированная остановка с момента отъезда из Новоцапова. Все, кроме самого виновника благоухания, поспешно выбрались из машины отдышаться на свежем воздухе.
Было уже довольно поздно. Над рощицей, возле которой остановился джип «гранд-чероки» с пробитым пулей лобовым стеклом, громоздились багряные, неправдоподобно красивые облака.
В двух шагах от машины немыслимо всю дорогу страдавшего Торчка вырвало.
— Н-ну, все, б-болыне н-не могу! — трагически закатив под лоб глаза, простонал он. И вдруг всхлипнул, неловко взмахнул худющими руками и, шатаясь из стороны в сторону, полез куда-то в кусты. С минуту было слышно, как трещат сучья, затем все стихло.
— Это он, елы-еп, клей, бля, нюхать полез!.. Гы-ы! — глядя в окно, пояснил Киндер-сюрприз.
В наступившей тишине стало слышно, как Магомед скрипнул крепкими, на диво здоровыми зубами.
Быстро стемнело. Высыпали крупные, сверкающие, как музейные на черном бархате бриллиантики, звезды. И тотчас же, точно по команде, где-то в глубине рощицы, как оглашенная, завелась, защелкала маленькая серенькая пташка из отряда воробьиных. Соловей пел так громко и неистово, что у Магомеда по спине побежали зябкие мурашки.
— Во, елы-еп! — шмыгнул носом вылезший из машины Киндер-сюрприз.
Шло время. По шоссе в обоих направлениях, слепя фарами, проносились автомобили. Магомед, нервно затягиваясь, курил уже третью сигарету подряд, а Торчок все не появлялся…
В половине одиннадцатого Борис Магомедович сказал топтавшемуся чуть поодаль говнюку:
— Ну-ка иди, покричи его…
Битый час Киндер-сюрприз вопил в соловьиной рощице на все лады. Вернулся он злой, охрипший.
— Нету, еп, Торчка.
— То есть как это «нету»?! — опешил командор автопробега.
— Ну, еп, кайф, блин, поймал. Под кусточком, елы, дрыхнет. Реально, да?
— Убью гада! — простонал зажмуривший глаза Магомед.