Кто же еще — Автор, конечно! — скажете вы и… ошибетесь, потому как по авторскому замыслу эта самая непредсказуемая героиня должна была ехать до самой столицы… Но она зачем-то сошла…
Никакой радости по отношению к Василисе менявший колесо водитель «КамАЗа» поначалу не проявил.
— Слушай, дорогая, у меня и без тебя тут!.. — вытирая руки ветошью, в сердцах сказал он. — И вообще!..
— А ты считай меня частностью, дорогой! — ничуть не смутившись, парировала неожиданная попутчица. — Ты как вообще — по части частностей?
Верзила в камуфляже оторопело заморгал светлыми, как выцветшее степное небо, глазами, а Василиса тем временем открыла дверцу и, забросив сумку, забралась и сама в кабину.
— Ну, знаете! — переходя почему-то на «вы», шумно выдохнул малость подрастерявшийся мужик.
Вот так и началась их общая дорога, которой суждено было стать долгой-долгой да к тому же еще полной всяческих непредвиденных поворотов и прочих форсмажорных обстоятельств…
— Только до Каширы! — спасая лицо, сурово сказал водитель.
— До Каширы так до Каширы, — легко согласилась Любовь Ивановна. — Вас как зовут?
«КамАЗ», взрыкнув мотором, тронулся.
— Меня-то? — непонятно чему удивился мужик, выруливая на шоссе. — Ну, скажем… скажем, Федор я. Годится? А тебя… то есть а вас?
— А я — Василиса.
И тут они посмотрели друг на друга и по совершенно необъяснимой причине как-то вдруг — ни с того ни с сего — дружно рассмеялись.
Потом уже, много поздней, когда все в их и без того непростой жизни запуталось до чрезвычайности, так запуталось, что Капитолина, приходя ко мне, уже не жаловалась, а лишь горестно стонала, не в силах вымолвить и слова, так вот, несколько месяцев спустя сама Василиса однажды со вздохом призналась мне: «Мы ведь тогда друг друга с одного взгляда… расшифровали. А что, думаете, не бывает такого?.. Вот в том-то и дело, что еще как бывает!»
— А ведь я вас, кажется, помню! — сказал вдруг человек, назвавшийся Федором. — Я вас в госпитале в Афгане видел. Вы там медсестрой работали… Правда?
— Правда, — улыбнулась Василиса. — Вот и я вас вроде вспомнила: вы… ты в офицерской палате лежал, десантник. Большущий такой, и обе руки в гипсе… Было?
— Было! — улыбнулся в ответ Федор. — Только не в десанте я служил, а в спецназе. И не обе руки у меня были загипсованы, а левая нога. А рук у меня тогда и не было вовсе…
Золотые Василисины ресницы взметнулись.
— То есть как это?!
— А так. Миной у меня их оторвало. Мина есть такая — ОЗМ семьдесят два, ее еще «лягушкой» называют. Мина подпрыгнула, я ее поймал, а она ка-ак бабахнет!..