— Ты что, серьезно, что ли? — может быть, впервые в жизни купилась Любовь Ивановна, щеки у которой вдруг порозовели, а сердце непонятно почему забилось.
И они опять глянули друг другу глаза в глаза, но на этот раз уже не рассмеялись, а Федор и вовсе Бог знает по какой причине смутился и даже густо покраснел.
— Шутка это. Пошутил я, — пробормотал он, отводя взгляд на дорогу, несшуюся навстречу «КамАЗу» со скоростью девяносто километров в час.
— Ах, шутка! — вздохнула Василиса и тоже слегка принахмурилась, а потом опять глубоко-глубоко вздохнула и полезла в сумку за сигаретами.
У поселка Михнево «КамАЗ» остановила милиция. Омоновец с автоматом на плече, посмотрев документы Федора, пошел с ним к стоявшему на обочине «жигуленку». Василиса видела из кабины, как сначала милиционер, а потом и ее новый знакомый говорили по рации. Минут через тридцать подъехал синий «форд-эскорт», из которого вышел невысокий плотный мужчина в гражданском костюме. Он пожал руку Федору и, подхватив его под локоть, повел вдоль дороги. Вскоре «форд» и «жигуленок», развернувшись, уехали в сторону Москвы.
— Слушай, — забираясь в кабину, сказал Федор, — у меня тут осложнения. Может, пересядешь на другую машину?
— Случилось что-нибудь?
— Ну, в общем и в частности, придется задержаться.
— Надолго?
— Может быть, до вечера.
— Ничего, — сказала Василиса, — я девушка терпеливая, подожду.
— Ну, как знаешь, — сказал Федор.
Часа через полтора решили подкрепиться. Водитель «КамАЗа» оказался мужиком хозяйственным: еды, прихваченной им в дорогу, хватило бы на взвод. Как фокусник, он доставал из сумки консервные банки, свертки, завернутый в полиэтилен хлеб, бумажные тарелочки, пластмассовые вилки и ножи. В наличии имелась даже горчица.
— Сам делал, — с удовольствием похвастался он. — Зверь, а не приправа! Погоди, ты у меня еще наплачешься!..
Могла ли подумать весело помогавшая ему Василиса, что слова эти окажутся ох какими пророческими!..
В сумке нашлась и скатерочка. Когда Федор, отвергнув Василисины домогательства — «кто здесь, блин, хозяин, ты или я?!» — принялся не очень-то ловко расстилать ее на траве, из нагрудного кармана у него выпала фотокарточка, на которой были сняты двое: молодая улыбающаяся женщина в летнем платье и обнявшая ее за пояс девочка лет шести-семи.
— Твои? — поднимая цветную фотку, спросила Василиса.
— Мои, — сказал разом помрачневший хозяин самобранки.
— Семья?
— Она самая.
Василиса вздохнула:
— Бывали, бывали и мы замужем…
— Это Танька с Наташкой, — забирая у нее фотографию, глухо сказал плечистый мужчина в легкой куртке из маскировочной ткани. — Погибли они в прошлом году…