— Вы хотите сказать…
— Я хочу сказать, что это был не Царевич, это был кто-то другой, Грунюшкин. А стишки про воробьев — их уже давно на музыку положили. Песня это, Грунюшкин, ее недавно даже по телевизору передавали. Хорошая такая, под гитару… Неужели не слышали?
— Честное слово, не слышал, Любовь Ивановна! — виновато сознался капитан Грунюшкин.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой играет музыка, звенят бокалы и раздается совершенно неожиданный телефонный звонок
Она выбрала черное вечернее платье с глубоким декольте. В шкатулке обнаружился кулон с невероятно крупным изумрудом. Василиса примерила его, нацепила очаровательные нефритовые сережки, покрутила головой, повздыхала перед зеркалом и вдруг сняла всю эту роскошь, отчего только выиграла: зеленющие глаза ее многообещающе замерцали, брови сердито сошлись, губы тронула легкая, в оторопь вводившая мужчин усмешка…
А вот с обувью вышел казус! В шкафу были десятки пар туфель — таких дорогих, таких, Господи, шикарных! — но на Василисину ножищу — а у нее был сороковой — налезли только жуткие, с золотыми носками шпильки. Попытавшаяся проковылять в них по спальне Василиса едва не подвернула ногу. Пришлось довольствоваться собственными, изрядно обшарпанными уже кроссовками. К счастью, выбранное ею платье было такое длинное, что они почти не просматривались. Во всяком случае, встретивший ее у лестницы Константин Эрастович не только ничего не заметил, но еще и ахнул от восхищения.
— Царевна! Царевна, да и только! — слепя фарфоровой улыбкой, вскричал он. — Вы убийственно, вы гибельно прекрасны, мадам!..
Ах, да и сам он был совершенно неотразим! Белый костюм, ослепительно белая сорочка, белая бабочка, золотые запонки на манжетах, золотой перстень на пальце!.. О-о!.. Гармонию только подчеркивал торчащий из карманчика розовый, социал-демократического, так сказать, оттенка, платочек.
Кто там злобно бубнит, что в новой России перевелись носители светлого и незапятнанно чистого?! Всем видом своим Константин Эрастович, протянувший руку Василисе, опровергал эти досужие домыслы!
Скромный, практически интимный, как шепнул Василисе на ухо Кощей, товарищеский ужин на три персоны был накрыт в малом дубовом зале. В уголке его, за любимыми хозяином пальмами, негромко играл струнный квартет. В камине потрескивали дрова. Сновали слуги.
Третьим участником ужина был артистичный буйноволосый господин в густо обсыпанной перхотью лиловой сутане.
— Армандо Мефистози! — представил его Константин Эрастович. — Академик оккультных наук, экономист, психоаналитик, политик, кремлевский консультант. В настоящее время работает над монографией «Выдающиеся личности XX века»… — Бессмертный склонился к ушку Василисы и прошептал: — Аферист, судя по всему, международного класса… Верно я говорю, синьор Мефистози?