Нечестно! Мать вашу, я больше не хочу надирать задницы, я боюсь! И мне кажется нечестным думать о совершенно нормальном.
Но ведь я должен.
Боже правый, как же я не хочу подбирать этот факел. Он же сжигает людей насмерть, испепеляет всё вокруг.
– Я не верю в это дерьмо! – заорал он в льющийся поток.
Но ведь правда. Хотя, может быть, она только на сейчас? Родилась из горя, скорби и всякого такого?.. Да, конечно! Меня укатало вконец, я устал до смерти, друзья погибли, я чувствую, будто я виноват перед ними, использовал их и выжил, и это пройдет со временем.
Ведь пройдет, да?
Он выждал час, прежде чем выйти. Заранее выключил свет, открыл дверь, прошмыгнул на цыпочках.
Она уже спала. Или, по крайней мере, лежала неподвижно в темноте. Ну и нормально. Он прокрался в гостиную, нашел в шкафу покрывало, завернулся и улегся на диване, отключил свет – и притом ни разу не глянул в сторону спальни.
Завтра оно пройдет. Так ведь?
Ночью его разбудил плач. Феликс встал и пошел в спальню, но плач стих.
Это вообще была Даветт? Или он сам?
Когда же закончится кошмар?
А назавтра она казалась милой, дружелюбной, грациозной, хоть он был в точности уверен, что обидел, но сейчас не хотел думать про обиду.
Вскоре явился Кот – истрепанный, пепельно-серый, но в общем прежний Кот. Они болтали о чепухе, заказали завтрак, уселись за него вместе, и где-то посреди жевания Кот посмотрел на Феликса и сказал «спасибо».
Тот пожал плечами.
Через несколько минут Кот спросил:
– И что дальше?
А Даветт посмотрела на Феликса так, будто он и должен решать, и это самое естественное в мире.
Феликс чуть снова не стукнул Кота в челюсть, чуть не крикнул:
– Твою мать, не смотри на меня так! Я не собираюсь взваливать это на плечи!
Но он не крикнул, остался спокойным с виду. Что же, играть так играть, и пусть получат желаемое. Они все останутся здесь до завтрашнего полудня, а потом отправятся, как и планировали, к епископу, возьмут документы и билеты на прямой рейс до Рима и на следующий день улетят.
Мать вашу, если вы уж этого захотели, вот вам спокойное, уверенное и властное. Как полагается гребаному вождю. А про себя он добавил, что это ни хрена, ни полхрена не изменит.
Больше никаких дел с вампирами и о вампирах.
Все трое оставались в люксе день и ночь. Еда на заказ, телевизор, выпивка. Вечером Кот уполз в спальню и рухнул на кровать. Через несколько минут отправилась спать Даветт. Феликс взял стакан и пошел к окну, посмотреть на северный Даллас.
Как странно видеть столько всего. В детстве так далеко на север не было ничего: ни торговых центров, ни проспектов, ни шикарных многоэтажных отелей. Сверху почти виден родной дом. И ее дом тоже.