Но он не мог даже этого. Он знал, что где-то на нем висит оружие, но не мог вспомнить, где именно. А если он опустит голову, оторвет взгляд от темноты впереди, – из нее выскочит монстр, кинется.
Нет. Не двинуться.
Он застыл, дико уставившись в темноту, хватая воздух пересохшим ртом, отчаянно желая умереть.
БИ-И-ИП!
Феликс подпрыгнул на фут, а потом вспомнил: это же детектор вампиров от Карла Джоплина, взятый с собой. Остальные детекторы звонили, а этот Карл переделал с тем, чтобы выдавать крутой электронный писк.
В наушнике раздался суровый голос Джека.
– Кот, сделай тише!
– О бвана, будет сделано, – спокойно отозвался Кот.
Феликс краем глаза заметил, как освещенный правым фонарем блондинчик закрутил ручки настройки.
– Черт возьми, еще тише! – рыкнул Ворон.
– Делаю еще, – все так же спокойно отозвался Кот.
Б-и-и-ип, би-и-ип…
– Как теперь?
– Теперь нормально, – ответил Джек.
Б-и-и-ип, би-и-ип…
Феликс возненавидел этот звук.
Б-и-и-ип, би-и-ип…
Феликс ненавидел его потому, что понимал его смысл.
Би-ип, би-ип, би-ип…
Чем быстрее писк, тем ближе тварь.
Бип-бип-бип-бип-бип…
– Окей, вот и наши фаны явились, – глядя в темноту перед собой, прошептал Кот.
Свеженькая из могилы. В уголках глаз отслоились, завились лоскуты кожи, а сами глаза светились таким глубоким багрянцем, что казались черными. Еще не полноценный вампир, но уже не труп и совершенно пока не сознающий себя. Феликс знал, что она теперь и не «она», но просто воплощенная кровожадность. Видит Бог, Феликс чувствовал, как тварь принюхивается к теплой крови в человеческих жилах. И она кинулась с чертовским, невероятным проворством, хотя Феликс видел, что она всего лишь ковыляла, подволакивала ноги.
Бип-бип-бип-бип-бип…
Джек ступил вперед, поднял арбалет и спокойно приказал:
– Кот, отключи эту хрень.
– Есть, бвана! – сурово ответил Кот и на мгновение все стихло – за исключением шарканья сгнивших в могиле ног по бетону.
Затем глухо и мощно брякнул арбалет, послышался жуткий мокрый хруст. Тяжелая стрела проломила женщине грудную клетку и вышла из спины. Удар отшвырнул тварь на несколько футов, она летела растопырив руки, но умудрилась не упасть.
Феликс глядел в ужасе. Боже мой! Бревно, пробившее ее, с нее саму величиной – но тварь даже не сшибло на пол!
На мгновение глубоко внутри в Феликсе возмутился кто-то взрослый, заорал, мол, что такое? И Феликс представил, как выхватывает пистолет и вгоняет серебряные пули в глотку твари. Но он не мог и шевельнуться. Все, пропал. Не справился.
Он лишь стоял, дрожал и глядел на то, как воплощенная кровожадность в женском обличье в маниакальном исступлении билась, извивалась, пучила глаза, извергала вопли, визжала. Загрубевшие грязные волосы хлестали по гнилым щекам, оставляли тонкие порезы. Из дыры в груди сочилось что-то густое. Даже в неверном свете фонарей было видно: это не кровь. Настоящая кровь брызгала только из пасти, раззявленной в лютом вое.