Оказалось, что в темноте южной ночи к берегу подошли фашистские суда и выпустили десяток снарядов, метя в центр города. И скрылись.
У разбитых домов толпились люди, горели факелы. Под ногами хрустело стекло, — цветные полоски не спасают даже от мелкого осколка. Воронка в асфальте, дымится сожженный гараж. Пробитый дом, обвалилась часть стены. В комнате остался обеденный стол, приборы, скатерть. Увозят убитых, увозят раненых.
Это был первый налет на город с моря.
Война пришла в Барселону.
— Вас ждет машина вашего консульства, — сказал мне директор «Мажестика». — Пожалуйста, передайте мой привет мсье Антонову.
Директор знал всех на свете. Но Антонова-Овсеенко знала и вся Барселона. У богатой, промышленной Каталонии было собственное правительство, ревниво охранявшее свою независимость от центральной власти. В силу исторических условий (испанское угнетение, иная культура, родственный, но все же иной язык, большое число каталонцев во Франции) Каталония порою склонялась к сепаратизму. Советское генеральное консульство рассматривалось здесь как посольство. Антонов-Овсеенко был не только представителем, но и живым воплощением Советского Союза. Первый советский пароход, привезший в Испанию «советскую помощь», как называли все, что наша страна (единственная во всем мире, если не считать Мексики) присылала республике, пришел в Барселону. Его встречал весь город, а первым на него вступил Антонов.
Когда я вошел в кабинет, Антонов внимательно читал каталонские газеты (каталонский отличается от испанского, примерно как украинский от русского). Невысокого роста, с лицом сельского интеллигента, очень подвижной, Антонов выглядел моложе своих лет; когда он надевал очки, видно было, что он к ним еще не привык. Он сказал, что на старости изучать новый язык нелегко, но при знании французского каталонский не так уж труден. У каталонцев — оскорбленное веками испанского угнетения самолюбие: в королевские времена их язык и культура преследовались. Конечно, угнетали не те, кто сейчас сражается с фашизмом, но забыть трудно. Каталонцы убедились, что Антонов — их друг, с ним говорят откровенно. Президент каталонского правительства Кампанис — превосходный человек, он многое понимает, хотя по убеждениям он только левый республиканец. Он — интеллигент, очень мягкий, нерешительный. Власть его ограничена. В Каталонии множество партий, здесь сильны мелкая буржуазия и крестьянство. Зато фашизм с его отрицанием прав национальностей каталонцам ненавистен. Но они еще не понимают, что одна Каталония не устоит, как не устоит и одна Кастилия или Андалусия. Здесь еще рассуждают, как в первые дни мятежа, когда каждый город, каждая деревня должны были сами справиться с местными мятежниками. «Мы у себя с фашизмом справились, пусть другие тоже справляются сами».