. Уэйд-Гери согласился, что синтаксис местами зубодробительный, но так же, как и Смит, он всецело одобрил следующее любовное стихотворение:
Се! Юны мы, но выстояли всё ж —
под стать сердцам, взрастающим в лучах
любви немало лет (два древа так
в долине солнечной или в лесу
стоят, сплетая ветви и дыша
прохладной свежестью, впивая свет,
неразделимые); так стали мы
едины; так, объятия сомкнув,
мы в почву Жизни глубоко вросли. Отступление в скобках многозначительно замедляет рассказ, словно подразумевая, что влюбленные долго росли вместе, бок о бок, прежде чем в последних строках возвещается итог этой многолетней тесной близости.
Свет как осязаемая субстанция (иногда жидкость) впоследствии станет часто повторяющимся элементом в толкиновской мифологии. Очень заманчиво возвести его происхождение к этим строкам. Примечательно и то, что Два Древа Валинора, которым предстояло освещать придуманный мир Толкина, обрели свои прототипы здесь, в стихотворении, воспевающем их с Эдит любовь, и в его символическом рисунке под названием «Додесятичество».
А еще Смиту и Уэйду-Гери очень понравилось стихотворение, написанное в марте, под названием «Как Житель Луны сошел с вышины» – Толкин взял популярный детский стишок и пересказал его пространно и в деталях. Исходный вариант представляет собою шуточную бессмыслицу:
Раз житель луны
Сошел с вышины
И, в Норидж придя спозаранку
От южных ворот,
Обжег себе рот,
Жуя отварную овсянку.
Пересказ Толкина придает истории смысл (по счастью, ничуть не умаляя ее абсурдности). Житель Луны обретает и характер, и мотивацию: он покидает свое стылое и бесцветное лунное королевство, мечтая об изобилии Земли. По контрасту с «горячими яствами и вином», столь желанными Жителю Луны, его привычная еда – «жемчужные пирожки из легких снежинок» и «жиденький лунный свет» кажутся не слишком-то роскошными яствами. Несбыточные грезы Жителя Луны расцвечены пышными латинизмами – но вот он падает на землю со звуком «бух», или скорее «плюх». С помощью восхитительно ярких и емких образов («его круглое сердце едва не разбилось») более прямые и резкие слова германского происхождения помогают вызвать к нему некоторое сочувствие:
В мечтах о жарком и о пунше хмельном,
Сверкая пятками, вниз
Он резво сбежал сквозь звездный портал,
Где свищет искристый бриз,
Где льются лучи дождями в ночи;
И словно в пенный бассейн
Сорвавшись с высот, окончил полет
В океане Альмейн.
Мы видим, как Толкин играет с английским языком. To twinkle означает ‘быстро, проворно двигаться, мелькать’ (в Большом Оксфордском словаре приводится название танца,