– Да ведь это совсем не карты. В буки играют костями домино. Эх ты, невежда!
– Я ведь совсем не знаю этой игры, – сказал Демба.
– Тут и знать нечего, – ревностно принялся объяснять Гюбель. Обыкновенное домино. Его ведь ты знаешь. Разница только в том, что на четырех игроков ставят, как на скаковых лошадей. Тебе совсем не придется играть, нужно только ставить.
Демба продолжал колебаться.
– Вчера Сушицкая выиграла сто крон, пальцем не пошевельнув, – рассказывал Гюбель. – Пальцем не шевельнув!
Это решило дело.
– Собственно говоря, я давно уже собирался поглядеть на эту игру, – заметил Демба.
– Так пойдем же! – сказал Гюбель и втолкнул его в дверь.
Появление Дембы в игорной комнате сперва не обратило на себя чьего-либо особенного внимания. Правда, при игре в буки присутствие незнакомых личностей было весьма нежелательно, но так как Дембу ввел Гюбель, то никаких затруднений не возникло. Формальности приема были очень просты и прошли гладко.
– Есть у него стерлинги? – осведомился доктор Рюбзам.
Гюбель показал жестом, что денег у Дембы достаточно.
– Куры не клюют, – прибавил он.
– Ну ладно, – сказал доктор Рюбзам, и дело было кончено.
– Проклятие! Проклятие! Проклятое невезение! – закричал в этот миг почтовый чиновник, в четвертый раз проигравший ставку и, за отсутствием резерва, потерявший боеспособность.
– Это звучит музыкой в моих ушах, – сказал с удовольствием доктор Рюбзам, загребая его деньги. – Ставьте, господа, ставьте! Дело идет вяло!
Он потер руки, подмигнул Дембе и спросил:
– Вы уже сделали почин, молодой человек?
Демба взглянул на него. Он испытал какое-то жуткое чувство, заметив, что указательный и средний пальцы на волосатой руке доктора были искалечены.
– Доктор спрашивает, поставил ли ты уже, Демба, – объяснил Гюбель. – На кого мне поставить?
– На кого хочешь, – сказал Демба, продолжая с трепетом смотреть на пальцы доктора, которые его пугали.
– Все сразу?
– Да. Ставь все сразу.
На столе лежали четыре ряда костей домино. Они не принимали участия в игре. Каждый ряд представлял одного игрока. Гюбель вдвинул свою бумажку в щель между вторым и третьим рядом и тем самым поставил за Соленую Булку, кельнера, который был обязан этой кличкой несметному количеству желтых прыщиков, усеявших его щеки и подбородок, как усеивает соленую булку крупная соль. Игра началась, и «господин журналист», при всеобщем внимании, пустил со старта первую кость.
Демба отвернулся. Он не хотел знать, что происходит с его деньгами. Он искал чего-нибудь, что можно было бы читать, чтобы не быть в необходимости слышать и видеть, – газету или иллюстрированный журнал. Но только один номер стенной газеты висел на стене. И Демба принялся за ее чтение.