– Весьма подозрительно, – воскликнул почтовый чиновник.
– Ага! – вырвалось у госпожи Сушицкой.
– В самом деле, очень странно, – подтвердил коммивояжер.
– Так вот в чем дело! – сказал доктор Рюбзам.
– Демба! – крикнул Гюбель. – Часы у тебя?
– Какие часы? – спросил Демба, оторопев.
– Часы господина доктора.
– Не думаете же вы, что я у вас украл часы? – закричал Демба в отчаянии.
– Нет? – спросил доктор Рюбзам изумленно и не совсем уверенным тоном. – Я думал, может быть, в шутку…
– Но ведь это нелепость! – уверял Демба.
– В таком случае дайте же себя обыскать.
– Нет, – твердо сказал Демба.
– Но послушай, Демба, это ведь только формальность. Не станут же эти господа…
– Нет! – заревел Демба и взглянул с мольбой о помощи на студента-медика.
– Вот как! – произнес доктор Рюбзам. – Вы не желаете? В таком случае я знаю, как поступить.
Он повернулся к Дембе спиной и подошел к столу.
– Я не стану спорить, – сказал он совершенно спокойно. – К чему?
И в один миг сгреб все деньги, лежавшие на столе.
Демба смертельно побледнел, увидев свои деньги в руках у доктора Рюбзама. Ярость отчаяния вдруг нашла на него. Нет! Этого нельзя допустить! Нельзя допустить, чтобы деньги достались этому человеку. Надо броситься на него, высвободить руки, вырвать у него деньги! Цепь должна была порваться! Для железа тоже ведь есть предел упругости, сталь тоже ломается. И с невероятным усилием восстал он против своих оков, мышцы напряглись, жилы вспухли, руки под гнетом необходимости превратились в двух возмутившихся исполинов, цепь завизжала…
Сталь выдержала усилие.
– Нужно же мне получить обратно свои часы так или иначе, – сказал доктор Рюбзам и сунул в карман деньги Дембы с не совсем чистой совестью. – Иначе я не могу поступить. Про нужду закон не писан.
И вот Демба очутился на улице, опозоренный, разбитый, обобранный, обманутый в своей последней надежде.
Шел дождь. Он испытывал страшную жажду, и руки у него болели, особенно запястья и пальцы. Он впал в уныние и чувствовал такую усталость, что теперь уже единственным его желанием было оказаться наконец дома, чтобы, спрятав голову под одеяло, ни о чем не думать и уснуть.
Назло своим скованным рукам и ради денег дерзнул он окунуться в сутолоку дня. И взбесившийся день безжалостно гонял его сквозь свои часы, швырял во все стороны, как беспомощную скорлупу грецкого ореха, и теперь Станислав Демба был утомлен, отказывался от борьбы и хотел спать.
«Если я тебе сегодня вечером не положу денег на стол, можешь ехать с Георгом Вайнером», – сказал он утром. Так теперь обстояло дело. Денег у него не было, и он не хотел больше пытаться их раздобыть.