– Нельзя говорить? Мне тоже? – спросила дама очень самоуверенным тоном. Назвать себя она считала, по-видимому, совершенно излишним. – Мне тоже? Он ведь ждал моего вызова.
Я был в замешательстве, и оно усугублялось тем, что доктор Горский не переставал говорить. Что нужно было мне ответить ей?
– Боюсь, что с профессором никому нельзя говорить, – сказал я в трубку, и мне привиделся шотландский плед и бледное лицо, прикрытое им, я почувствовал, как у меня мороз пробежал по спине и руки задрожали.
– Никому? – раздался из аппарата возглас изумления и отчаяния. – Но ведь он ждет моего вызова!
– Посмотрите-ка, мне кажется, дождь опять пошел, – сказал доктор. – Это яд для меня. Найду ли я фиакр? Наверное, не найду, это я заранее знаю.
– Замолчите же, наконец, черт возьми! – накинулся на него инженер.
– Что это значит? Не случилось ли несчастья? – крикнула незнакомка.
– В боку и в спине. Боль ползет вверх. Вот тебе и удовольствие! – прошептал доктор Горский, совсем запуганный, и затем замолчал.
– Что случилось? Говорите же! – настойчиво повторила дама.
– Ничего! Решительно ничего!
И как молния пронизал меня вопрос: откуда она знает?.. Откуда может она знать?.. Нет, от меня это никто не должен узнать, только Феликс вправе…
– Ничего не случилось, – сказал я и постарался придать своему голосу спокойную интонацию, но стеклянные глаза на бледном, искаженном лице не исчезали, не хотели исчезнуть. – Господин профессор уединился для работы, вот и все.
– Для работы? Ах, конечно, новая роль! А я подумала… Боже, какая глупая мысль!.. Я боялась…
Она тихо засмеялась про себя. Потом опять заговорила прежним самоуверенным тоном:
– Я не стану, разумеется, беспокоить господина профессора. Можно попросить вас… С кем я имею удовольствие говорить?
– Барон фон Пош.
– Не знаю такого, – прозвучала очень уверенная реплика, и опять у меня возникло такое чувство, будто этот голос я слышал уже не раз, но когда и где, этого я все еще не мог припомнить. – Будьте добры передать господину профессору – он еще сегодня днем должен был приехать ко мне, но в полдень вдруг отменил визит, – так передайте ему, пожалуйста, что я жду его завтра к себе в одиннадцать часов утра. Скажите ему, что все приготовлено и что я вторично откладывать это дело не намерена, если у него опять не будет времени.
– От чьего имени должен я это все передать? – спросил я.
– Скажите ему, – голос звучал на этот раз очень немилостиво, как у избалованного ребенка, когда что-нибудь делается не по его желанию, – скажите профессору, что я ни при каких обстоятельствах не стану дольше ждать Страшного суда. Этого будет с него достаточно.