– Спасибо, – проворчал доктор Горский, – я не переношу длинноволосых гениев.
– Мой друг Пфистерер – из породы рыжеволосых. Это как раз тот человек, который мне нужен сегодня. Идем же вместе, мне не хочется сегодня в одиночестве возвращаться домой.
Мы вошли в кафе. Это было весьма подозрительное заведение, и наш приход произвел большое впечатление на немногочисленных гостей. Инженер был здесь, по-видимому, всем знаком – буфетчица приветствовала его любезно-снисходительным «Добрый вечер, доктор!».
Подошел хмурый кельнер и спросил, чем может служить.
– Доктор Пфистерер здесь еще? – спросил инженер.
– Как же ему уйти, – сказал кельнер, сделав жест, выразивший презрение и недоверие.
– Сколько он вам задолжал?
– Двадцать семь крон по счету.
– Вот вам двадцать семь крон и вот вам на чай, – сказал инженер. – Где доктор Пфистерер?
– Наверху, сидит в бильярдной, как всегда, и пишет.
Долговязый, тощий, рыжий человек сидел за одним из мраморных столиков. Перед ним – наполовину выпитая бутылка пива, рюмка для яиц, служившая ему чернильницей, и кипа исписанной бумаги. Очень молоденькая девушка с выкрашенными, соломенного цвета волосами молча набивала папиросы, сидя с ним рядом. На столе против него висел приколотый кнопкою грязный, убористо исписанный карандашом клочок бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшийся документом большого значения: «Объявление! Нижеподписавшиеся с сожалением берут обратно обвинение в краже двух иллюстрированных журналов, выдвинутое ими против доктора Пфистерера, так как сей последний пригрозил им судебным преследованием. С совершенным почтением: стол четырех».
– Вот и он, – сказал инженер. – Добрый вечер, Пфистерер.
– Здравствуй. Не мешай, – ответил рыжий, не поднимая глаз.
– Что ты сочиняешь, если позволишь узнать?
– Диссертацию для одного молодого кретина, который тянется к докторскому диплому. Кельнер, компот из груш и кофе по-турецки а lа Пфистерер. До одиннадцати я должен кончить.
– Дай-ка взглянуть, можно? – Инженер взял со стола один из исписанных листов. – «Пектиновые вещества и масляные гликозиды в качестве вкусовых ингредиентов наших огородных овощей…» Помилуй бог, с каких пор ты занимаешься уже и химией?
– Столько я еще смыслю в ней, сколько господа факультетские профессора, – пробурчал ученый муж и продолжал писать.
– Пфистерер, есть у тебя минута времени? Мне нужно получить у тебя справку.
– Валяй, но живо! Юноша придет в одиннадцать часов за своим произведением.
– Существует ли художник, которого история живописи называет Мастером Страшного суда?